- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Вячеслав Иванов НЕЖНАЯ ТАЙНА
ЛЕПТА
Стихотворения, соединенные под заглавием «НЕЖНАЯ ТАЙНА» по преобладающему в них лирическому мотиву,— написаны летом 1912 года, в Савое, без определенного плана, почему и расположены (с незначительными отступлениями) в порядке их возникновения. Приложение озаглавлено ЛЕПТА — в подражание александрийским поэтам, которые называли так свои поэтические «мелочи». Это маленькое собрание посвящается приятелям стихотворца и, вместе с ними, любителям стихов, сложенных по частным, скромным поводам или просто — в шутку. Если такие произведения художественно закончены в своем роде, они могут наравне с другими приношениями упасть смиренною лептой в копилку Аполлонова святилища. Да не усмотрят школьного педантизма в том, что последние из этих лепт выбиты древним чеканом. Пристрастие любителя оправдывается его верою в будущность нашего гуманизма. Автор думает, что античное предание насущно нужно России и Славянству — ибо стихийно им родственно,— и смело предполагает в числе своих читателей «humaniorum studiorum cultores».[1] Озирая все, собранное вместе в одном издании, автор, первый, смущен сопоставлением столь различного. Некоторые страницы книжки изображают созерцания, несомненно выходящие за пределы поэзии, понятой как ars profana[2] — как художество мирское, а не таинственно-богослужебное. Другие, напротив, являют, по-видимому, вторжение в округу искусства такой обыденности, которая может показаться «внешнею» — profana — артистическому Парнасу. Одни — скажет его суд — посвящены предметам, недоступным Музе по своей возвышенности или «запредельности», другие — недостойным ее, по непосредственной близости к житейскому и повседневному. Автор признается, что в долгих размышлениях о существе поэзии разучился распознавать границы священных участков: он не умеет более различать желательного и нежелательного в ней — по содержанию. Мерилом поэтического (поскольку речь идет о словесном воплощении душевного состояния) служит для него достоинство формы: не техническое, в тесном смысле слова, ее совершенство, но — в более широком и окончательном смысле — ее художественно цельное тожество с содержанием. Из чего, впрочем, вовсе не следует, что он считает это единство формы и содержания действительно осуществленным в собственных творениях: никто себе не судья.В. И.
НЕЖНАЯ ТАЙНА
Александру Блоку, поэту
АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ
1 «Ты царским поездом назвал…»
Ты царским поездом назвал Заката огненное диво. Еще костер не отпылал И розы жалят: сердце живо.Еще в венце моем горю. Ты ж, Феба список снежноликий, Куда летишь, с такой музыкой, С такими кликами?.. Смотрю
На легкий поезд твой — с испугом Восторга! Лирник-чародей, Ты повернул к родимым вьюгам Гиперборейских лебедей!
Они влекут тебя в лазури, Звончатым отданы браздам, Чрез мрак — туда, где молкнут бури, К недвижным ледяным звездам.
2 «Пусть вновь — не друг, о мой любимый…»
Пусть вновь — не друг, о мой любимый! Но братом буду я тебе На веки вечные в родимой Народной мысли и судьбе.Затем, что оба Соловьевым Таинственно мы крещены; Затем, что обрученьем новым С Единою обручены.
Убрус положен на икону: Незримо тайное лицо. Скользит корабль по синю лону На темном дне горит кольцо.
PROOEMION[3]
Я не знаю, где он рухнет, льдами вскормленный поток. Рок ли стройно движут струны? Или лирник — темный Poк? Знаю только: эти руны я пою не одинок.Что мне светит — звезды, очи ль — волны, лебеди ль — из тьмы? Сколько нас, пловцов полнощных, и куда отплыли мы? Слышу трепет крыльев мощных, за гребцами, у кормы.
Я не знаю Нежной Тайны явных ликов и примет. Снятся ль знаменья поэту? Или знаменье — поэт? Знаю только: новой свету, кроме вещей, песни нет.
РЫБАРЬ
Рыбарей Господних Неводы, раздранные ловом…Поразвешены сети по берегу… В сердце память, как дар, берегу Об уловом разорванных неводах И о Встретившем нас на водах.Cor Ardens, I, Повечерие.
И ладья моя в сумрак отчалена. Видишь огненный след от челна? Лов зачну,как все небо повызвездит, Что помочь ты сошла — возвестит.
Солнце мрежи мне сушит по берегу; В сердце память весь день берегу О закинутых с вечера неводах, О подруге в звездах на водах.
НОВОСЕЛЬЕ
Моим новосельем Раздвинулся горный, над влагой лазурной, туман; И к праздничным кельям Склонился, разнежен смарагдным весельем, платан.И темных смоковниц Обильное лоно зачатьями Вакх утомил; И ладан любовниц Певца Соломона — роз алых — мой сад задымил.
И сладостных лилий Пречистые чаши белеют у тесных оград; Сок новых вигилий, Хмель вечери нашей сулит на холме виноград,
Гряди ж издалече, Царица желаний! Святая жилица, твой кров Разобран ко встрече; Гряди!.. Издалече — чу, поступь легчайших шагов…
Идет, и лелеет В покрове незримом, как в зыбке небесной, дитя; И близко яснеет, В обличьи родимом, воскресной улыбкой светя.
ПАРУС
Налетной бурей был охвачен И тесный, и беспечный мир; Затмились волны; глянул, мрачен, Утес — и задрожал эфир.Я видел из укромной кущи', Кренясь, как острие весов, Ладья вдыхала вихрь бегущий Всей грудью жадных парусов.
Ей дикий ветер был попутным, Она поймала удила — И мимо, в треволненьи мутном, Пустилась к цели, как стрела.
НОЧЬ
Покров приподымает Ночь — А волны ропщут, как враги. Но слышу, Бездн Господних дочь, Твои бессмертные шаги!..Отшедшие! Не так же ль вы Переступаете порог Стихий свирепых? И, как львы, Они лежат у ваших ног —
И лижут длинный ваш покров… Их темный лик прозрачен вам: Вы низошли во львиный ров И поднялись, подобны львам!
И в свете звездного
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »