Анастасия Мальцева Тебе будет страшно

Крабы

Слышал, что не стоит начинать историю с того, что кто-то проснулся, но, если все именно с этого и началось, другого выхода нет. Нас с сестрой разбудил неприятный звук, похожий на скрежет или стрекот. Сначала я подумал, что это она издает его своим горлом. Странно звучит, конечно, но именно это и любила делать моя сестра — стрекотать горлом, будто у нее в нем запрятались ржавые шестеренки. Сколько я ни пытался, никогда не получалось повторить нечто подобное. Но она могла. Это было ее своего рода фишкой.

— Маш, заткнись, — сонно пробурчал я и перевернулся на другой бок. Было совсем темно, отчего подобные шуточки казались еще более кощунственными. — Совсем с катушек съехала…

— Это не я, — на фоне стрекота раздался Машин голос.

Меня это не смогло убедить, несмотря на очевидность того, что одновременно говорить и стрекотать она не умела. Мой мозг большей своей частью еще спал, поэтому ему оказалось неподвластным сделать столь простые выводы.

— Ненавижу тебя, — я накрыл голову подушкой, чувствуя, что неутихающий звук продолжает вырывать меня из приятного сновидения.

— Не я это, — дрожащим голосом ответила сестра.

Я присел на кровати и уставился в темноту.

— Тогда кто же?

— Не знаю…

— Если это твои шутки, я тебя убью.

— Не я это, говорю ж тебе! — вскрикнула Маша.

За дверью раздался стук по деревянным половицам, и стрекот удалился.

— Что это? — тут я окончательно проснулся и почти поверил, что Маша не имеет никакого отношения к происходящему. Глаза привыкли к темноте, и я смог разглядеть на соседней кровати силуэт младшей сестры, вжавшейся в стену.

Мне с самого начала показалась плохой идея совместной ночевки. Лет с шести мы спали в разных комнатах. Потом оба выросли, разъехались и стали жить своими собственными жизнями, отвыкнув от сожительства с кем бы то ни было еще. В свои двадцать семь я все еще был холостяком, хотя родители считали, что давно пора обзавестись семьей. Да, взгляды старой закалки. Я же и представить не мог, как буду делить свои съемные квадратные метры с некой особью женского пола, которая захочет ввести собственные правила в моем жилище и распихать семерых по лавкам. У меня и лавок-то столько не было…

Маше к двадцати пяти тоже не хотелось обременять себя заботами семейной жизни, поэтому она успешно прожигала жизнь личную в клубах и офисе, где сальный плешивый начальник проявлял к ней свою похотливую благосклонность. Я часто подтрунивал над ней из-за этого, а родители и половины не знали о наших с сестрой забавах, но уже все головы сломали, пытаясь понять, что же сделали не так. С трудом находя различные ответы на этот мучивший их вопрос, они бросили все в родном столичном городе и переехали жить к морю, купив деревянный уютный домик и хозяйство. С тех пор каждый год мы с сестрой брали недельный отпуск за свой счет и мчались подальше от мегаполиса, чтобы отпраздновать дни рождения отца и матери, которые выпадали на июнь с разницей в два дня.

Родительский дом был не очень большим, но в предыдущие два приезда для нас находилось каждому по отдельной комнате. На этот же раз отцу с матерью нестерпимо захотелось пригласить еще парочку родственников, которые лишили нас возможности уединения. Да, сначала я был возмущен до предела, но в эту ночь даже обрадовался, что не в полном одиночестве столкнулся с грядущим.

— Не знаю, — Маша была так напугана, что даже не попыталась съязвить, как обычно.

— Я посмотрю, — да-да, момент, когда все всегда возмущаются и думают о том, как в подобной ситуации кто-то может идти навстречу чуть ли не своей собственной погибели. Но, по правде говоря, в реальной жизни мало чью голову посещает мысль о том, что происходит нечто действительно ужасное. Разве кто-то в своем уме и твердой памяти станет верить, что за обычной дверью родительского домика у моря находится что-то, способное причинить вред? Максимум можно заподозрить грабителей. Но зачем грабителям стрекотать посреди ночи? Логическая цепочка никак не хотела выстраиваться, поэтому я просто встал с кровати и решил все выяснить, чтобы не оставалось никаких вопросов.

— Не ходи, — попыталась остановить меня Маша. Она всегда была трусихой. Даже не представляю, как она в своей московской квартире, подаренной сальным начальником, вставала ночью в туалет. Как пить дать прихватывала с собой фонарик или мачете.

— Отстань, — отмахнулся я.

И она отстала. Маша никогда не была любительницей повторять дважды. Я осторожно приоткрыл дверь и щелкнул выключателем снаружи. Холл зажегся слишком ярким после потемок светом, и мне не сразу стало понятно, что происходит возле двери в конце коридора. Честно говоря, даже когда я разглядел все до мельчайших подробностей, картина нисколько не прояснилась.

— Что там? — тихонько прошептала Маша.

Но я был слишком изумлен, чтобы ответить. Точнее даже ошарашен. У двери находилось два здоровенных краба. Они стрекотали, будто переговариваясь между собой и о чем-то сильно беспокоясь. Их явно потревожило то, что я зажег свет, и они уже собирались бежать, но дверь комнаты приоткрылась, и из-за нее показался сонный брат папы, дядя Сережа, в семейниках и майке-алкоголичке. Его сон как рукой сняло при виде этих тварей. Он попытался захлопнуть дверь, но один из крабов резво втиснулся в проем, второй последовал за ним и скрылся в недрах темной комнаты. Следующим, что я увидел, был дядя Сережа, стремительно направившийся в мою сторону и издающий этот дурацкий стрекот. Из-за его спины отчетливо виднелся краб, обхвативший его своими лапами.

Я захлопнул дверь. Мне вовсе не хотелось знать, что будет дальше. Ответ казался очевидным.

— Что там? — голос Маши выдавал ее страх.

— К-к-крабы… — выдавил я из себя, как только защелкнул шпингалет.

— Крабы? — переспросила сестра.

— Огромные крабы… — уточнил я. Передать словами увиденное представлялось крайне сложным, особенно если мне не хотелось быть принятым за сумасшедшего.

— Просто крабы? — казалось, Маша успокаивалась. Она явно не понимала сути происходящего. Я, признаться, тоже.

За дверью послышался уже знакомый стрекот, и я не удосужился ответить на поставленный сестрой вопрос. Ручка заходила ходуном, и я отскочил от двери.

— Это крабы? — с сомнением в голосе поинтересовалась Маша, порядком поднадоев своими расспросами.

— Они захватили дядю Сережу, — я нервно бросился к окну, ища пути отступления. Перед моим взором предстала жуткая картина: из моря тянулась темная линия, разветвляющаяся в разные стороны. Это были крабы.