барона Сент-Моура.
— Мне на это наплевать.
— Но почему ты мне этого не сказал? — жалобно спросила Эмма.
Калин засмеялся:
— А ты почему не сказала?
— Таскались на все эти дурацкие балы и вечера, когда могли бы жить там, на скалистом берегу моря.
— Ну, это легко поправить, — сказал Колин.
— Ты хочешь сказать…
Он пожал плечами:
— Запрем этот дом и уедем в Треваллан.
— Но все скажут, что мы сбежали от скандала.
— Ну и пусть говорят!
— О, Колин! — И Эмма бросилась в его объятия.
На подготовку к переезду в Корнуолл у них ушло три недели. Нужно было дать время матери Колина примириться с этой мыслью, попрощаться с друзьями, купить все, что требовалось Эмме для отделки Треваллана. В общем, времени для того, чтобы скандал разразился в полную силу, было предостаточно, и Эмма каждый день ожидала, что их захлестнет волна сплетен. Но этого не произошло. Когда она выразила свое недоумение Колину, он улыбнулся: — Я сообщил главным сплетникам, что Орсино и Ферек добивались благожелательности одной и той же особы, и что я едва сумел помешать им убить друг друга. Эмма так и разинула рот. — Еще я сообщил им, что эта особа — шляпница и что она уехала в Америку. Ловко придумано, как ты считаешь? Я становлюсь изощренным лжецом. — Колин! — негодующе запротестовала Эмма. — В общем, сплетникам не у кого узнать подробности, кроме как у меня. А я, увы, больше ничего не знаю. — Колин, — едва сдерживая смех, сказала Эмма, — как ты такое придумал? Он пожал плечами: — А что, разве плохо? Фереку эта басня не повредит, а репутация Орсино меня не заботит. Да и после всех тех дел, что за ним числятся, запятнать его репутацию уже невозможно. К тому же весьма влиятельные люди были заинтересованы в том, чтобы замять эту историю. — Твоя мать? — спросила Эмма. Он улыбнулся: — Да. И еще больше Морленды. Родители леди Мэри не хотят, чтобы в свете стало известно про ее поездку на маскарад, да еще в обществе человека, которого выдворили из страны. — Значит, никаких сплетен не будет? — с удивлением сказала Эмма. — Скорее всего, нет. — Колин улыбнулся ей. — Так что можно и не ехать в Корнуолл. У Эммы сделался несчастный вид. — Но ты же сказал, что сам хочешь… — Увидев лукавое выражение у него на лице, она стукнула его кулачком по плечу. — Не надо меня дразнить, Колин! — Никак не могу устоять перед искушением, — со смехом отозвался он. В ночь перед отъездом в Корнуолл Эмма лежала в объятиях мужа, переполненная счастьем и чувством покоя. — У меня есть для тебя важная новость, — сказала она. — Ты потратила остатки моего состояния на обивочные материалы? — предположил он. — Нет. — Тогда, значит, на ковры и фарфор? — Колин! — Что, моя радость? — Я говорю серьезно. — Тогда прости меня. В чем же заключается эта важная новость? — Я хотела тебе сказать, что выполнила одно из условий нашей сделки, — объявила она. — Нашей сделки? — Нашего брачного уговора. — На мой взгляд, все его условия выполнены и перевыполнены. Я получил гораздо больше того, на что рассчитывал. — Но тебе особенно хотелось одного. — Тебя, — сказал он, притягивая ее к себе и целуя в плечо. — Нет. — Не знаю, больше вроде… Колин оборвал себя, приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо. — Я беременна, — счастливым голосом сказала Эмма. Колин молчал. — До последних дней я не была полностью уверена. Но теперь сомнений не осталось. Ребенок родится весной. Колин нежно положил руку ей на живот. — Почему ты ничего не говоришь? Разве ты забыл, что хотел наследника? Колин мигал, стараясь удержать слезы. Наконец он выговорил: — Какую же удачную сделку я заключил! — Ты? Это я поставила все на карту. — И? — И выиграла, — сказала Эмма, с любовью глядя на мужа.
На подготовку к переезду в Корнуолл у них ушло три недели. Нужно было дать время матери Колина примириться с этой мыслью, попрощаться с друзьями, купить все, что требовалось Эмме для отделки Треваллана. В общем, времени для того, чтобы скандал разразился в полную силу, было предостаточно, и Эмма каждый день ожидала, что их захлестнет волна сплетен. Но этого не произошло. Когда она выразила свое недоумение Колину, он улыбнулся: — Я сообщил главным сплетникам, что Орсино и Ферек добивались благожелательности одной и той же особы, и что я едва сумел помешать им убить друг друга. Эмма так и разинула рот. — Еще я сообщил им, что эта особа — шляпница и что она уехала в Америку. Ловко придумано, как ты считаешь? Я становлюсь изощренным лжецом. — Колин! — негодующе запротестовала Эмма. — В общем, сплетникам не у кого узнать подробности, кроме как у меня. А я, увы, больше ничего не знаю. — Колин, — едва сдерживая смех, сказала Эмма, — как ты такое придумал? Он пожал плечами: — А что, разве плохо? Фереку эта басня не повредит, а репутация Орсино меня не заботит. Да и после всех тех дел, что за ним числятся, запятнать его репутацию уже невозможно. К тому же весьма влиятельные люди были заинтересованы в том, чтобы замять эту историю. — Твоя мать? — спросила Эмма. Он улыбнулся: — Да. И еще больше Морленды. Родители леди Мэри не хотят, чтобы в свете стало известно про ее поездку на маскарад, да еще в обществе человека, которого выдворили из страны. — Значит, никаких сплетен не будет? — с удивлением сказала Эмма. — Скорее всего, нет. — Колин улыбнулся ей. — Так что можно и не ехать в Корнуолл. У Эммы сделался несчастный вид. — Но ты же сказал, что сам хочешь… — Увидев лукавое выражение у него на лице, она стукнула его кулачком по плечу. — Не надо меня дразнить, Колин! — Никак не могу устоять перед искушением, — со смехом отозвался он. В ночь перед отъездом в Корнуолл Эмма лежала в объятиях мужа, переполненная счастьем и чувством покоя. — У меня есть для тебя важная новость, — сказала она. — Ты потратила остатки моего состояния на обивочные материалы? — предположил он. — Нет. — Тогда, значит, на ковры и фарфор? — Колин! — Что, моя радость? — Я говорю серьезно. — Тогда прости меня. В чем же заключается эта важная новость? — Я хотела тебе сказать, что выполнила одно из условий нашей сделки, — объявила она. — Нашей сделки? — Нашего брачного уговора. — На мой взгляд, все его условия выполнены и перевыполнены. Я получил гораздо больше того, на что рассчитывал. — Но тебе особенно хотелось одного. — Тебя, — сказал он, притягивая ее к себе и целуя в плечо. — Нет. — Не знаю, больше вроде… Колин оборвал себя, приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо. — Я беременна, — счастливым голосом сказала Эмма. Колин молчал. — До последних дней я не была полностью уверена. Но теперь сомнений не осталось. Ребенок родится весной. Колин нежно положил руку ей на живот. — Почему ты ничего не говоришь? Разве ты забыл, что хотел наследника? Колин мигал, стараясь удержать слезы. Наконец он выговорил: — Какую же удачную сделку я заключил! — Ты? Это я поставила все на карту. — И? — И выиграла, — сказала Эмма, с любовью глядя на мужа.