Дороги Сонхи

Series “Сонхийский цикл”, book #7

Автор: Ирина Коблова

Сонхийский цикл #7 В мире Сонхи, как и в любом другом мире, множество дорог, которые то тянутся по прямой, то петляют, порой делают странные повороты, и в конце концов куда-нибудь приводят...

Глава 1. Сны и сквозняки

Солнце за веками.

Вчера забыл опустить жалюзи – косые лучи падают на лицо, даже с закрытыми глазами ощущается неистовое сияние. Тропики. А за окном снуют в утреннем небе аэрокары, сверкают далекие стеклолитовые высотки. Пора вставать. Хотя он вроде бы в отпуске. Или не в отпуске, его вчера со службы выгнали. Помог скрыться двум участникам подпольной экстремистской группировки. Сделал он это аккуратно, чтоб остальные фигуранты не поняли, что они под слежкой. Остальные там конченые отморозки, а эти двое вляпались, потому что хотели перемен к лучшему и пошли не за теми людьми. Вот и вывел их из-под удара, за что вчера вечером много всякого о себе выслушал и был уволен с высокой должности. Сразу с двух высоких должностей. Хотя все это было не наяву. Особенно если припомнить, кто его уволил. Это же сущий бред… Но если лечь спать, не закрыв жалюзи, и словить утром солнечную ванну с температурой плавления мозга, еще не то приснится. Пора вставать, и под душ, а потом… Надо будет навестить маму с папой (почему кажется, что уже с полгода их не видел, даже по гиперсвязи?), заглянуть к сестре – и с Ивеной на Орибы, давно собирались. По дороге отвезти Михаса на тренировку, а Тим к учительнице рисования. Мар предпочитает самостоятельные прогулки – наверстывает упущенное. Надо открыть глаза…

Нельзя открывать глаза. Он тогда снова их всех забудет. Так уже не раз было.

Сердце билось тяжело и медленно, солнце все ярче сияло за сомкнутыми веками.

Вчера забыл опустить жалюзи – едва проснулся, в глаза ударило неистовое сияние, в котором без остатка сгорели обрывки странных мыслей, посетивших его во сне. Тропики. Олосохар. А за окном бездонное утреннее небо и растущий как на дрожжах город. Пора вставать. Хотя он больше не префект полиции и не наместник князя Ляранского. Тейзург его вчера уволил – после того как узнал, что он помог скрыться двум подпольщикам из организации Кештарена. Хантре сделал это аккуратно, чтоб остальные не поняли, что они под слежкой. Остальные там конченые отморозки, а эти двое вляпались, потому что хотели перемен к лучшему и пошли не за теми людьми. Вот и вывел их из-под удара, за что вчера вечером много всякого о себе выслушал и распрощался с высокой должностью. Сразу с двумя высокими должностями. Ну и к лучшему. Тейзург потом приходил мириться, пытался выломать дверь, все как обычно.

Что же ему все-таки снилось? Как будто что-то важное… По крайней мере, во сне оно казалось важным. Но если лечь спать, не закрыв жалюзи, и словить утром солнечную ванну с температурой плавления мозга, может присниться все что угодно.

– Читал?

Верховный Маг жестом фокусника извлек из своей кладовки книгу размером с два кирпича. Почтенная старина, судя по облезлому корешку, потемневшему истертому переплету со следами мышиных зубов и тускло-коричневому обрезу. На обложке сохранились кабошоны – пара рубинов, изображающих, судя по расположению, чьи-то глаза. От книги пахло ветхой кожей, незнакомыми благовониями и едва уловимо селедкой.

– Возможно, в другом издании читал.

– Вряд ли. Фагреби Акрамон Вечный «Рубиновые записки». До недавних пор – один из двух сохранившихся экземпляров, а нынче единственный сохранившийся. Первый был в библиотеке Ложи. Этот из сокровищницы сиянского королевского дома, наши люди раздобыли.

Суно понимающе кивнул. Неспроста в народных сказках маг – чаще всего персонаж до чужого добра охочий. Только в этих сказках волшебники норовят прибрать к рукам все, что не приколочено, а вот это уже несправедливое преувеличение. В действительности маги падки на волшебные артефакты, на ингредиенты для артефактов, на книги и прочие носители информации. Хотя нельзя не признать, встречаются печальные исключения… Но их все-таки меньшинство. Нынешнее руководство Светлейшей Ложи, в отличие от прежнего руководства, лишнего не возьмет. Если что-то где-то утянули – то бишь, раздобыли – значит, оно для Ложи не лишнее.

– Читал в переложении Мастагора, а также в переложениях Идвиги Пробужденной и неизвестного автора эпохи Трёх Ключей.

– Стало быть, не читал вовсе, – фыркнул Шеро Крелдон. – На, почитай. Главное, береги как зеницу ока.

Суно бережно открыл книгу. Камтокские иероглифы. Похоже на верхний камток. Придется со словарем. Страницы вдоль кромки обрамляет извилистый темный орнамент, местами заползающий в текст, и он тоже несет семантическую нагрузку – характерная особенность камтокского периода. Без орнамента смысл один, а с ним уже другой, и это две половинки одного целого, которые для понимания прочитанного надо свести воедино. Поэтому в переложениях неизбежно что-то теряется: тут перо дрогнуло, там невольно упростили обрамляющий узор – и содержание уже не то.

– Будь я вурваном, сплясал бы на радостях, – произнес Верховный Маг с непроницаемым выражением на широком одутловатом лице. – Сдается мне, здесь в числе прочего тот самый знаменитый рецепт Фагреби… Хотя кто его знает, не настолько я силен в камтоке, да и никто у нас не силен. Погляди еще ты. Ежели это так, для науки весьма любопытный факт.

Суно отправил «Рубиновые записки» в свою кладовку, скептически хмыкнув: факт, может, и любопытный, но ежели поделиться открытием с ученым сообществом – неловко получится. Книгу-то они сперли. В лучших традициях сказочных магов. Хотя, с другой стороны, кто мешает им заявить, что это экземпляр Ложи, чудом уцелевший после смуты?

Фагреби Акрамон Вечный был вурваном, но жил среди людей, успешно скрывая свою истинную сущность. На тот момент, когда его все-таки упокоили, он был матерым кровососом, разменявшим не одну сотню лет, а выглядел цветущим юношей. Во всяком случае, так утверждалось в сохранившихся с той поры документах. Как ему это удавалось, можно только догадки строить, этот секрет Фагреби унес с собой в серые пределы. Скорее всего, использовал какой-то артефакт вроде того ожерелья, которое выманила у Дирвена Лорма. Впрочем, в некоторых древних источниках утверждалось, что это был не артефакт, а заклинание.

Все это, несомненно, представляло немалый интерес для специалистов. Но Суно Орвехт не был ни историком, ни языковедом, ни охотником на вурванов – у него