заслуг, Андреев также приходится сыном местного депутата. Что даёт мне надежду на то, что через месяц его школа не закроется, и я не останусь с годовым безлимитным абонементом за восемьдесят тысяч рублей.

Сумма для меня небольшая, но потерять ею будет крайне неприятно.

Занятие с моим личным тренером по танцам начнётся в шесть вечера, поэтому днём я провожу ревизию в гардеробе, откладывая вещи, которые больше не планирую использовать на переработку. Я очень бережно отношусь к природе. Сортирую мусор, регулярно сдаю пластик и стараюсь не покупать пакеты в супермаркетах, так как пользуюсь холщовой сумкой.

Не понимаю, неужели даже при оформлении той же доставки из ресторана людям сложно ткнуть на экране галочку в разделе «Эко-доставка» *? (во многих службах доставки есть такой раздел — при подготовке вашего заказа они не используют упаковку из целлофана — прим. авт.).

Я стараюсь быть ответственной и обязательной. Всегда такой была. Ещё со школы, когда собирали с одноклассниками макулатуру и тащили тяжеленные стопки бумаги и картона в класс.

Закончив со своей одеждой, перехожу в детскую, а затем и в гардеробную мужа. Он достаточно педантичен для того, чтобы разводить здесь бардак и битый час я просто перебираю аккуратные стопки, состоящие из его футболок, джинсов и белья. Деловые костюмы размещены на вешалке ровным рядом.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Лёша недовольно, заглядывая в свою гардеробную.

Вздрагиваю от неожиданности.

— Прибираюсь.

— А-а-а-а, — тянет он. — Ясно. Я думал роешься в моих вещах, чтобы найти чужие трусы или ещё что похуже.

Что может быть хуже чужих женских трусов в гардеробной мужа, интересно мне знать? Чужие мужские трусы?

— Есть что скрывать? — спрашиваю ехидно, сдувая прядь волос с лица. — Не томи, признавайся сразу.

— Сука ты, Свободина, — говорит он, натягивая спортивные брюки поверх чёрных боксеров. — Даже в карманах порыться нормально не можешь. Что ты за жена-то такая?

Никак не реагирую, чтобы не развивать очередной утренний скандал.

— Есть чё поесть? — спрашивает, глядя на меня через отражение в зеркале.

— Естественно, — парирую, любуясь его голой спиной. — Я может и сука. Но с руками.

Усмехается.

— Не бурчи с утра. Башка раскалывается. Принеси таблетку. Будь другом.

Подхватываю тяжёлый пакет с его вещами и иду на первый этаж. Лёша двигается за мной. Зайдя на кухню, достаю внушительного размера аптечку и протягиваю ему пакетик с лекарством.

— Спасибо, любимая.

— На твоё ментальное здоровье, дорогой.

Сервирую для мужа стол и сажусь напротив. Я в тонкой короткой пижаме с довольно открытой грудью, но он словно не замечает моего полуобнажённого вида. На меня часто оборачиваются прохожие мужчины. На работе постоянно знакомятся посетители. А собственный муж смотрит сквозь меня. Такие вот дела.

— Ты помнишь, что я сегодня иду на танцы? Нужно посидеть с Марком.

— Блядь. Я забыл. Договорился со Славским, что поедем на футбол.

— Значит, позвони и отмени, — говорю, в очередной раз закатывая глаза.

Он морщится.

— Давай ты отменишь. На хера тебе эти пляски?

Пожимаю плечами.

— Чё за прихоти, Вика?

Пялится на меня через стол.

— Отвезу Марка маме, — решаю не ругаться, махнув на него рукой.

— Окей, — кивает, обжигаясь кофе. — Чё он такой горячий?

Пропускаю претензию мимо ушей. Поддразнить его горячим кофе или тем, что оставила машину и испортила ему вечер — часть моей семейной жизни. Я словно щупаю его оголённые нервные окончания и жду, что он сорвётся.

Быстро загружаю тарелки в посудомойку после завтрака и предлагаю мужу:

— Давай в парке погуляем? Погода отличная. Марк давно просит, чтобы ты научил его кататься на велике.

— Давай не сегодня, — отвечает муж, целуя меня в щеку.

В нос тут же проникает родной запах его кожи и тело прошибает желанием. Я все ещё хочу его ласки, но так часто бываю на него обижена, что даже признаться об этом не в состоянии.

А сам он не предлагает…

— Ладно, — соглашаюсь, провожая его спину и тёмный кудрявый затылок.

Глава 3. Виктория

Закинув сына к своей маме домой, выслушиваю лекцию о воспитании детей и домоводстве.

Моя мама — это просто великий педагог Макаренко и несравненная Мэри Поппинс в одном флаконе. Она всегда знает как надо, как правильно. И, конечно, по части непрошенных советов — в первых рядах. Со знаменем идёт.

Обычно я слушаю вполуха и быстро поддакиваю, киваю.

Ругаться — себе дороже. Проще потерпеть.

Добираюсь до офисного центра, в котором располагается новая студия, и долго ищу место, чтобы оставить машину. Припарковаться удаётся только рядом с огромным внедорожником, кричащего жёлтого цвета. Наверное, какого-нибудь попугая, усмехаюсь про себя.

Беру сумку с вещами для тренировки и быстро бегу к зданию. Чувствую себя немного зябко в тонких легинсах и топе под клетчатой пальто-рубашкой. Светлые волосы я предусмотрительно забрала в высокий хвост. На лице минимум макияжа.

Молодая девушка с ресепшн в смешных модных очках долго разбирается с купленным мной на сайте абонементом и медленно краснеет под моим взглядом:

— Извините, пожалуйста, произошла какая-то ошибка, и ваша запись к тренеру аннулирована.

— В смысле? — угрожающе сужаю глаза.

— Сайт новый, видимо какие-то лаги. Сейчас сообщу системному администратору. Но не переживайте, с вашим абонементом все в порядке.

— Естественно с ним все в порядке. Я его оплатила, — начинаю заводиться.

— Мы примем меры и подарим вам дополнительные мастер-классы, только не переживайте пожалуйста.

— Переживают горе, девушка. А я сейчас в гневе, — делюсь информацией, постукивая ногтями по столешнице.

Я сто кругов ада прошла, чтобы приехать сюда. Мечтала об этой тренировке. Она что не понимает?

Девчонка начинает дрожать как осиновый лист, перебирать пальцами листы с какими-то записями. Испуганно хватает телефон со стойки.

— Сейчас я уточню у тренера, сможет ли он подъехать.

Нервно забираю воздух в нос, чувствуя приятный запах мужской туалетной воды, который почему-то в данный момент раздражает мои рецепторы.

— Алё, Максим, это Яна. Ты можешь подъехать? У нас тут девушка на тренировку пришла. А в расписании ошибка.

Слушает ответ некоего Максима, и её красная кожа медленно зеленеет.

— Же-е-есть, — вылетает из меня невольно, и я вдруг понимаю, откуда у моего семилетнего сына эта новая привычка.

Яна убирает телефон на стойку. Её загнанный взгляд отправляется на моё лицо. От чего я злюсь ещё больше. Бесит подобная