В начале был Хаос

Хаос — предтеча творения чего-нибудь истинного, высокого и поэтического. Пусть только луч гения пронзит этот мрак. Враждующие, равносильные доселе пылинки оживут любовью и гармонией, стекутся к одной сильнейшей, слепятся стройно, улягутся блестящими кристаллами, возникнут горами, разольются морем, и живая сила испишет чело нового мира своими исполинскими иероглифами.

К. Паустовский «Золотая Роза»

Пролог. Не нарушая правил

Нью-Йорк, Психиатрическая клиника при Стоуни-Брукском университете

Пять лет спустя

Мокрая от проливного дождя одежда неприятно липла к телу, очерчивая рельеф мышц. От неожиданного удара о землю тянуло в рёбрах и кружилась голова. Чёрные, как смоль, волосы спадали на лоб. Убрать их он даже не пытался, вовсе не замечая дискомфорта. Так же, как и не замечал тянущей боли в левом виске, стекающую струйкой кровь по скуле, и уж тем более — никому не нужное тряпьё.

Перед яркими голубыми сапфирами слабо мерцала одна цель — кованые арочные ворота психиатрической клиники.

Ужасающая молния за широкой спиной раскалывает тёмное небо на миллиарды рваных отблесков. Поднявшийся ветер грозится повалить деревья.

Но бушующая природа не волнует его. Куда важнее совсем другое — память вернулась. Вернулся каждый фрагмент, который до сегодняшней секунды он считал лишь ночными кошмарами.

Он вспомнилеёглаза перед тем, как провалиться в пустоту. Онабыланастоящейна протяжении каждого из тысячи восемьсот двадцати пяти дней.

Всё вдруг стало неважно. Он не верил в людских богов, но молился каждому из них — лишь бы она оказалась живой. Только, похоже, его никто не слышал.

Яростный огонь разгорался в солнечном сплетении. Угольные брови приняли традиционное положение — сильно нахмурившись, до образования глубокой галочки на переносице. Если бы была возможность умереть от одного лишь взгляда, то медсестра в приёмном покое не успела бы вздохнуть.

— Доктор Тейт?

Взволнованная медсестра поднимается с места, во все глаза оглядывая нового главврача.

Мужчина медленно переводит взгляд на светловолосую подчиненную, чьи не маленькие габариты едва умещались в поношенном халате (он явно был на два размера меньше).

«Доктор Тейт», надо же!» — ухмыляется он, презрительно фыркая. — «Доктор!»

Его осанка становится по истине королевской, а в сапфировых радужках сверкает раздражение и ярость, которые главврач сразу берет под контроль.

— Доктор Тейт, у Вас кровь…

— Всё нормально, не стоит переживаний, — отмахивается мужчина. — Доктор Ритц у себя?

Вместо тупых вопросов и непонятной игры в «больничку» — ему хотелось не оставить на этом месте и камня. Только тот, с кем он собирался воевать — исчез, растворился так быстро, что он и моргнуть не успел. А когда всё-таки моргнул, то превратился в никому неизвестного человечишку, непонятного доктора Тейта.

Нужно было играть.

— Почти да, — слышится усмехающийся голос вошедшего врача. — Ну, и погодка на улице! Чувствую, все наши пациенты зададут сегодня жару.

Доктор Тейт неопределённо хмурится, расписываясь в журнале за получение ключей от кабинета.

«Идиотия! О, Хаос, какая идиотия!»

Татум Ритц быстро отряхивает зонт от мокрых капель, что-то в светлых серых глазах кажется знакомым Тейту, но что именно он не может понять…

— Гидеон, всё хорошо? — обращается к нему доктор Ритц. — У тебя кровь!

Медсестра, в надежде услышать, что же произошло с новеньким выдающимся австрийским врачом Гидеоном Тейтом даже облокачивается на стойку, но главврач сухо кивает головой, приказывая коллеге следовать за ним.

— Какой-то он сегодня сам не свой, — недовольно фыркает она. — Всего три дня тут, а уже корону нацепил…

Но мужчины уже не слышат возмущений медсестры, всё дальше и дальше удаляясь в крыло кабинетов. Доктор Тейт бежит от людской любопытности так далеко, как только может.

— Так расскажешь, что произошло? Тебе нужна помощь?

Гидеон отвечает на вопрос только тогда, когда слабоосвещенный кабинет главврача скрывает двух коллег:

— Какой-то идиот сбил меня прямо у клиники. В такую погоду чёрт голову сломит, а он без фар летел! — Гидеон устало опускается на небольшой диванчик. — Хорошо, что я не поехал за рулём…

Приступ хриплого кашля заставляет его согнуться, оперативно поднеся бумажную салфетку ко рту. Дёрнув носом, мужчина, не в первый раз замечает кровь.

«Твою ж мать…»

Рабочий день начинался с жуткой головной боли и нездорового кашля, но его это мало волновало. Сейчас было главное не подать виду — кто знает, что здесь происходит и почему вокруг него находятсялюди.

— Чёрт, Гидеон!

Татум быстро достаёт из нагрудного кармашка маленький фонарик, намереваясь посветить главврачу в глаза.

— Не стоит, — доктор Тейт резко поднимается, понимая, что явно поспешил с действиями.

В глазах сразу же потемнело. Страшная боль в груди нахлынула так быстро, что Гидеон едва успел ухватиться за край стола.

«Ты не посмеешь сделать этого!» — скрежещущий голос гуляет в височных долях Гидеона.

Костяшки правой руки белеют, а губы сжимаются в длинную напряженную полосу. Сожми сильнее, и по лицу бы побежали трещины. Боль. Адская боль снова пронзала грудину. От сдерживания слезной пелены начало покалывать глазные яблоки.

— Доктор Тейт? — обеспокоенный Ритц подлетает к коллеге, предлагая ладонь, чтобы послужить опорой.

«Уже посмела!» — второй голос переполнял затылок безумным смехом, перемешанным со страшной болью и вселенским разочарованием.

Дыхание перехватывает. Её голос кружил в подкорках мозга, игрался с воспалённым сознанием так же нагло, как когда-то она ворвалась в его жизнь.

— Гидеон? — светлые глаза Татума пытаются перевести внимание зависшего начальника.

«Меня зовут Видар, твою мать! Видар… Видар Гидеон Тейт Рихард! Я — Кровавый Король, а не демонов врач!»

— Я же сказал, что всё нормально, — наконец переводит ледяной взгляд на доктора Ритца, смаргивая неприятные фантомные чувства.

— А затем чуть не отломил край своего стола! — недоверчиво усмехается