Татьяна Охитина Ночь улица, фонарь…

Октябрине Марковне не спалось. Поворочавшись с боку на бок, она наконец сдалась, спустив ноги с кровати, нашарила тапки и подошла к окну. Глянула на царящее на улице благолепие, натянула халат и отправилась прогуляться.

Вокруг не было ни души, сияла луна, из подворотни приветливо мигали два красных огня. Туда, в подворотню, Октябрина Марковна и направилась.

Огни, торопливо моргнув, исчезли, да поздно — просвистев в воздухе, на их обладателя обрушилась боевая трость. Вскрикнув, тот попытался бежать, но трость подсекла его под колени, и он рухнул, взывая о справедливости.

— Справедливости захотел? А вот тебе! Вот! — рука боевой старушки не знала жалости.

Внезапно рядом послышался топот, в подворотню, сияя фонарем, влетел здоровенный парень и завопил:

— Октябрина Марковна, ну сколько можно?!

— Сколько нужно, столько и можно! Не тебе меня учить, сосунок! — бабуля грозно потрясла клюкой, и вампир, пользуясь тем, что она отвлеклась, шмыгнул ночному смотрителю за спину. — Ходют тут всякие, в подворотнях хоронятся…

— У меня, между прочим, лицензия есть! Вот! — высунувшись на чуть-чуть, вампир махнул бумажкой.

— Подотрись ею, кровосос!

— Нет, вы слышали?! Слышали?! — возмутился вампир. — Это возмутительно!

— Октябрина Марковна! Ну вот видите, все законно. Он имеет полное право здесь находиться и изъять… сколько у тебя там? — парень обернулся к вампиру.

— Четыреста пятьдесят граммов, извольте убедиться, — тот с готовностью протянул ему бумажку. Осветив её фонарем, парень кивнул.

— Ну да, четыреста пятьдесят. Так что идите домой, Октябрина Марковна.

— Это пусть он сам идёт! Я поклялась защищать свой район от кровопийц, и слово свое сдержу! Пусть вон, на Ленина отправляется.

— Ага, — огрызнулся вампир, — а там тоже эти ваши, с палкой. Как на Заречной, — он потер ушибленный бок.

«Молодец, Петровна, не пропустила», — порадовалась за подругу Октябрина Марковна.

— Да ты иди, иди, — произнесла она. — А не свезёт — знать судьба твоя такая.

— Иди, — обернувшись к вампиру, махнул фонарем парень, — тут тебе все-равно ничего не светит.

Сердито зыркнув, тот отступил во тьму и исчез, метнувшись к выходу чёрной смазанный кляксой.

— Идемте, Октябрина Марковна, провожу вас до дома, — сказал парень.

— А идём, Илюшенька, идём, — улыбнулась старушка и, взяв его под руку, засеменила рядом, — погоды-то нынче стоят какие чудесные!

Вернувшись домой, она включила торшер и, взяв с тумбочки старый кнопочный телефон, нашла нужный номер.

— Аллё, Егоровна, не спишь? Выходи, к тебе сейчас гость пожалует. А я пока Константиновне позвоню, вдруг он на Дзержинского решит свернуть… Удачной прогулки, подруга.

Вернув телефон на тумбочку, она подошла к окну и открыла форточку, впуская прохладу. Расстегнула халат и уже собралась снять его, чтобы вернуть на спинку стула, но замерла, невольно залюбовавшись красотой летней ночи.

«Спи спокойно, любимый город», — негромко произнесла она и снова почувствовала себя бодрой и юной, как много лет назад. Свежий ветер взметнул полы халата, делая их похожими на плащ; ручка трости, блеснув металлом, на мгновение превратилась в рукоятку меча, а комната — в луг, залитый лунным светом, на котором пятеро подруг — маленький боевой отряд — пообещали беречь мир от кровопийц, покуда стучат сердца.

Улыбнувшись этому воспоминанию, Октябрина Марковна задернула штору, улеглась на кровать и наконец уснула. Для того, чтобы быть на страже, требовалось восстановить силы.

* * *

В гостиной старинного особняка горели свечи. Электричество здесь тоже имелось, но хозяин предпочитал принимать дорогих гостей именно так. Это придавало атмосфере весомости, стирало налёт времени, вновь возвращая в те славные времена, когда и пастбища были тучнее, и овцы — жирнее, а просители не сваливались на голову, мешая дружеской беседе.

— Что тебе нужно? — утомленно вздохнув, спросил глава совета вампиров у застывшего на пороге визитера.

— Мой господин, защиты прошу и справедливости! — проблеял тот. Вид он имел до крайности жалкий — одежда в пыли, под глазом фингал. Не вампир, а посмешище какое-то. Ещё не хватало, чтобы гости подумали, будто здесь все такие.

Ещё отвратительней ситуация стала выглядеть после того, как проситель озвучил суть проблемы.

— Хочешь, сказать, что тебя поколотили бабки? — удивлённо воскликнул племянник друга. И рассмеялся, завидев ответный кивок. — Старые человеческие женщины? Серьёзно?!

Сам друг смеяться не спешил, и племянник, порезавшись о его холодный взгляд, тоже замок.

— Что, так и не угомонились? — спросил друг.

— Как видишь, — глава совета развёл руками и снова вздохнул.

— Сочувствую.

— А что, если их того? — племянник чиркнул себя по шее.

— Нет! — дружно воскликнули старшие.

— Но почему?!

— Потому что нам ещё хочется пожить. И желательно подольше, — наставительно произнес его дядя.

— Но сделать все-равно что-то придется, — обречённо произнес глава.

— Да неужели мы каких-то бабок не одолеем? — запальчиво воскликнул юнец. — Давайте накинемся разом и… Что вы так на меня смотрите?

* * *

В подворотне было темно и неприятно, воняло сортиром.

— И долго мы будем тут стоять? — спросил племянник, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Тихо, — шикнул на него дядя, заслышав приближающиеся шаги.

— Можно я уже пойду? — шёпотом спросил вампир с фингалом, но на него тоже шикнули, и он умолк, втянув голову в плечи.

В светлом прямоугольнике входа показалась маленькая приземистая фигурка с палкой в руке. Простояла, глядя во тьму, а потом решительно двинулась вперед.

Мгновенье спустя мир взорвался ударами, искры полетели из глаз, и друг, схватив племянника за шкирку, бросился наутек. Вампир с финалом, вопя и завывая, удрал сам.

— Октябрина, уймись! Да уймись же! Поговорить надо, — воскликнул глава совета, когда они наконец остались одни. Клюшка просвистела в воздухе и замерла у него над головой.

— Не о чем мне с тобой говорить, подлый предатель!

Отведя оружие в сторону, вампир вздохнул и нехотя произнес:

— Ладно, прости. Ты была права, а я нет.

— А я тебе говорила, — попеняла ему собеседница.

— Знаю-знаю. Теперь ты наконец можешь успокоиться. Там, наверху, тебя уже давно заждались.

— Ничего, потерпят! Пока ты тут, я никуда не денусь! А на смену моим подругам придут другие! Мы не оставим мир в беде!

— Сколько пафоса из-за какой-то дурацкой брошки! Не думал, что ты такая мелочная, Октябрина.

— Что-о-о? Я