волчьи шкуры, рычащие, словно звери. Мун видел подобных двадцать лет назад и едва выжил.

— Цзин*, — пронёсся шёпот среди воинов.

Тархтарские оборотни вселяли ужас одним своим видом, заставляя ариман неподвижно наблюдать за животной грацией. Мун понимал, что два десятка, пусть и выпущенных из Диюй*, воинов не выстоят против трёхсот всадников. Да, они унесут с собой в мир мёртвых много его подопечных. Пусть. Павшие станут жертвой священной войны во имя императора… Размеренный ход мыслей оборвался, стоило генералу рассмотреть среди рычащей стаи женский стан. Длинные волосы развевались на ветру, цеплялись за плотный мех звериной шкуры.

«Хуапигуй,» — пронеслось в сознании. Словно завороженный, генерал направил коня вперёд.

* * *

Холод сковывал руки, полз по спине. Лёжа на земле, Гомон пытался перевернуться, встать, но тщетно. Тело пронзала боль, нестерпимая, иступляющая. Страшно. Воевода обвёл взором разорённый острог — его дружинники были мертвы, все до единого. Мысленно моля Макошь пощадить Кречета, Гомон закрыл глаза. Горячая слеза скатилась с его щеки, отчего тут же защипала рана. Слыша приближающиеся голоса и чужой говор, воевода попытался дотянуться до меча, но сломанная рука отказывалась слушаться, пронзая болью плечи и грудь. Зло рыкнув, Гомон нащупал рукоять сакса второй рукой, прижал к груди. Но вопреки ожиданиям сквозь дым проступил женский силуэт. Открыв рот от удивления, превозмогая боль, Гомон приподнялся на локте. Женщина шла по телам воинов, узкие стопы соскальзывали с шлемов и панцирей. Её белоснежное платье невесомой дымкой кутало точёный стан, распущенные длинные волосы стелились по земле смоляным шлейфом. Женщина подошла ближе, улыбнулась старому воеводе.

— Мара-матушка, — прошептал Гомон, утопая в густой сини прекрасных глаз.

— Идём, — голос Богини казался сладостней любой музыки.

Боль отступила, необычайная лёгкость наполнила воеводу. Поднявшись, Гомон протянул Маре руку, готовый ступать за ней куда угодно.

— Смотри, — улыбнулась Богиня, сжав его руку, — кто встречает тебя.

Глаза воина округлились, улыбка украсила исчерченное морщинами лицо — отец и мать стояли за спиной Мары, обнимая его сыновей. Жена возникла из извивающейся дымки — молодая и красивая.

— Идём, — позвала она, указывая куда-то в даль.

— Ты заслужил покой, внук Тарха, — сказала Мара, увлекая воеводу за собой. — Все вы заслужили вечную жизнь в Ирии.

Гомон оттолкнулся от своего тела, воспарил над обезображенным острогом. Радость наполняла его, всё принадлежащее явному миру отступало, рассеивалось, словно пепел на ветру. Безмятежное небо манило ввысь, лик Мары завораживал. Все, коих он безмерно любил, были рядом — это стоило тех страданий, что пришлось вынести. Теперь он счастлив. Счастлив поистине.

= Конец первой части =

_____________________________________________________________________________

Цзин* — оборотень.

Диюй* — царство мёртвых.