Немцов, В. Охотников, В. Сапарин и другие. Они, как правило, писали о конкретных, понятных всем вещах, утверждаемых современной наукой. Они подвергали анафеме любое мнение о том, что фантастика не может быть ограничена во времени и пространстве, что она не чертеж существующей конструкции, которая будет строиться завтра, а путеводная звезда в таинственную и совершенно неисследованную страну будущего. Может, даже и не путеводная звезда, а лишь призыв, лозунг, затрагивающий глубочайшие струны души. Вот почему то и дело в журналах и книгах появлялись серые, скучные рассказы В. Сапарина (взять хотя бы сборник «Однорогая жирафа» или «Новая планета»^[4]), длинные романы В. Немцова, которые трудно дочитать до конца («Альтаир», «Золотое дно»), книга М. Романовской «Огненные облака»^[5] и многие другие. Во всех этих «фантазиях» нет ни мечты, ни сильного полета мысли, ни зримых героев, ни увлекательной идеи. Такая фантастика может только скомпрометировать жанр, а благодаря своей популярности среди юношества разучить молодежь мечтать.

Апофеозом такой писанины является роман Л. Оношко «На оранжевой планете», недавно вышедший в Днепропетровском областном издательстве очень большим тиражом. Прочтешь книгу, ударишь руками о полы и стоишь столбом полчаса, пока придешь в себя. Что ни страница, то сюрприз, не говоря уже о произведении в целом. В погоне за приключениями и всяческими ужасами автор, определенно знающий и образованный человек — накрутил такого, что не лезет ни в какие ворота. Там и схватка с дикарями, и встреча с представителями коммунистического общества, и с завоевателями — злобными карликами, захватившими часть Венеры, и космическая любовь мещанского сорта, и еще множество подобных «находок». Герои романа какие-то недалекие, бестолковые, наивные, они вызывают не восхищение и желание подражать им, а отвращение и жалость. Так и хочется спросить автора: для чего написана эта книга? Где мечта, которая должна быть осью романа, побуждать героев к действию? Нагромождение сногсшибательных приключений на чужой планете — это еще не фантастика! Это пародия на фантастику!

Подобного рода книги стали причиной того, что среди части литераторов можно услышать разговоры, будто фантастика — это выдумка, это не жизнь, и, мол, писать в этом жанре — несерьезно!

Но согласиться с этим взглядом никак нельзя.

Во-первых, опыт таких гигантов, как Жюль Верн, Уэллс, Алексей Толстой, несомненно опровергает это утверждение. А во-вторых, фантастика не большАя выдумка, чем так называемая реалистическая литература. Разница между ними только во времени событий. Зримость, узнаваемость, правдивость образов книги зависят только от умения автора.

Итак, ошибается тот, кто пренебрежительно или несерьезно относится к фантастике, считая ее бегством от действительности в мир пустых мечтаний! Ничто не может так показать перспективы нашего сегодня дня, как фантастика. Этим удивительным свойством — взглядом мысленно проникать в будущее — как никто другой, обладал Владимир Ильич. Он был не только большим практиком, но и фантастом. Лучше всего об этом сказал Маяковский:

* * *

Без умения человечества фантазировать не было бы никаких открытий. Вот почему мы должны извлечь фантастику из задворков литературной жизни, не допустить, чтобы ее сводили только к толкованию научно-технических идей, словно фантастика — научный трактат! Вроде бы фантаст должен создавать конструкции несуществующих машин!

Вспомним Джордано Бруно. Рядом с ним жили люди — ремесленники, земледельцы, моряки, воины. Возможно, каждый из них сделал больше для того дня, для желудка или тела своих современников. Но разве можно сравнить значение тех текущих дел с величием его подвига?

Он разрушил стену невежества, открыл перед потрясенным взглядом человечества безграничность Вселенной, а вместе с тем безграничность его, человечества, развития.

Такова должна быть и фантастика — разрушать уютный домик консервативных взглядов, прощупывать мечтой, будто сказочным лучом, далекие горизонты грядущего. Что касается ограничения фантастики во времени и ее конкретизации, о которых у нас часто говорят, то, на мой взгляд, критериев такого ограничения нет. Нет и не может быть! Ученый, стремящийся подвергнуть сомнению ту или иную мечту с точки зрения современных знаний, по сути, не отличается от монахов, осуждающих учение Галилея или Коперника… Немало научных гипотез, которые потом были отвергнуты наукой, все же оказали положительное влияние на познание природы, были тем камнем, на котором оттачивался нож искания. А у фантастики задача еще более определенная — зажигать огонь этого искания, сеять зерна мечты, тревожить сердца желанием борьбы, дерзаний, большого труда во имя завтрашнего дня.

Радостно отметить, что период застоя в фантастической литературе прошел, и на горизонте появились яркие произведения этого жанра. Это прежде всего «Туманность Андромеды» И. Ефремова.

Но следует отметить, что в книге Ефремова есть ряд существенных недостатков, которые очень снижают ее ценность. Я имею в виду нагромождение наукообразных вставок, бесконечные внутренние монологи героев. Это загромождает живую ткань произведения, затрудняет его чтение и понимание. Ефремов считает, что наука в будущем войдет в плоть и кровь людей, и потому он вводит множество научных выкладок в речь и мысли героев. Эта мысль верна, но ошибкой писателя является то, что он конструирует научную фразеологию путем невероятного усложнения.

Чешский писатель Я. Вайс в своем романе «В стране наших внуков» предпочитает анализ внутреннего мира человека коммунистического общества. Книга читается легко, она написана с любовью к близкому будущему, в котором будут жить и работать наши внуки и дети. Но в ней есть недостатки иного плана. Речь идет о статичности будущего общества, о самодовольстве героев, об их духовном копании в мелких «пережитках прошлого». Героям Вайса нечего желать, для них даже полет в космос — это просто «безумное приключение». И все же, даже с этими недостатками произведение представляет значительное достижение научно-фантастической литературы.

* * *

На Украине долгое время фантастика была заброшена. Патриархи этого жанра Ю. Смолич и В. Владко, создавшие в довоенный период значительные произведения научного и социального звучания, многие годы не разрабатывали фантастические темы. Лишь в 1959 году В.