поправили. Настил проверяют. Мелкие детишки, что вчера лежали в люльках, сейчас кур гоняют. Иногда стучался в ворота или калитку. Заходил во двор и беседовал с хозяйкой и хозяином, если он пришёл на обед. Собаки в это время тихо сидели возле будок вытянувшись, чуть ли не на задних лапах. Беседовал ни о чём. Что нового в мире деется. Как живётся. Что в городе. Как сплав. Выслушав, шёл дальше. Подойдя к очередному дому в проулке, принюхался. Пахло щи довольно вкусно. Да и аромат печёного хлеба ощущался. Погладив бороду, завернул туда. Постучав палкой по воротине, вошёл.

– Мир вашему дому, – поклонился он в пояс.

Здоровый мужик голый по пояс, рубивший дрова, с размаха воткнул топор в полено. На спине виднелись зажившие шрамы от кнута. Взглянул на старика и поклонился в ответ. Пожилая женщина выбежала с летней кухни и тоже поклонилась.

– Доброго дня тебе дед Макар, – затараторила она, чувствовалась за её слова и глазами настороженность и испуг, – щи скоро сготовится не соизволите с моим сынкой Фёдором его отведать. Он с плава приехал. Добра навёз.

Старик кивнул благодарственно.

– С радостью отведаю.

Подняв чурку, устало со старческим кряхтением уселся. Положил посох на колени.

– Ну здравствуй, Фёдор.

Мужик не сдвинулся с места. Как стоял, так и стоял. Рука правда лежала на топорище. Дед с иронией посмотрел на неё и тот быстро отдёрнул руку.

– И тебе здорово дед Макар, – наконец выдавил Фёдор. Голос его был явно громовой, но он старался говорить потише. Руки обвиты мускулами. Кожа почти чёрная от загара.

– На сплаве был?

– Да. С артелью возвернулся. Хозяйство надо прибрать. К зиме посмотреть, что сделать.

– Это всегда хорошие планы. Хозяйство всегда в порядке держать надо. Да ты садись Фёдор.

– Нет постою. Ноги молодые подержат.

– Ну стой, раз хочешь. А как личное? Не женат ведь. Ведь хозяйство без бабьей руки худеет и хиреет да приходит к развалу.

– Да думал уже. Да и мать всё ноет об этом. Подарков набрал в городе. В ближайшее время зашлю сватов.

– Это хорошо. Слыхал я тут кто-то овцу задрал.

– А я причём? – нахмурился Фёдор, – Вон Петька странноватый. Всё какими-то палочками фигурки выкладывает. Или Тимоха вон, мастеровым заделался.

– Ни при чем, – старик, опершись на посох, поднялся, – я тебя предупредил Фёдор. Не балуй.

– Чего?.. – ещё грозней нахмурился мужик, – я ничего особля не делал. Приехал сплава. Можешь проверить.

– Верю тебе Фёдор. Верю. И ты мне поверь.

Старик смело повернулся к мужику спиной, рука которого уже снова лежало на топорище и двинулся к воротам. Побродив ещё по деревне, он отправился к Семёну жмурясь от удовольствия, что отведает желтоватого с острыми сладкими краями сахара.

Часть 2

Густючий туман облезлой змеёй выполз с реки. Неспешно двигаясь, он с редкостным упорством закрывал вечернее, но по-прежнему яркое солнце. Обхватив сумрачными объятиями деревню, так что соседского забора не стало видно, пополз дальше. Преодолев поле, притормозил возле леса. Постояв толстой пуховой стеной, стал запускать осторожные щупальца между деревьями. Осмелев, потёк рекой, пряча всё от глаз густой пеленой. Запоздавшие вернуться жители перекрикивались, пытаясь найти путь до дома. С деревни даже вышли мужики с маслеными фонарями и факелами. Без разбора и счёта загоняли горланящий скот.

Девчушка лет четырнадцати с лукошком полная грибов и ягод тащила за руку мальца лет семи, широко лупающего глазами. Пальцы напряжённо сжимает пальцы брата.

– Не боись Лужка. Счас выйдем. Слышь кричат наши. Счас выйдем.

Она с надеждой посмотрела на темнеющее в тумане пятно. Туман порядился и навстречу вышел существо, похожее на волка. Голова как их две. Клыки в девичий палец, а толщиной в руку. Глаза как фонарь у старосты подле лавки полыхают только не радостно алым, а багрово зелёным. Издав рык, зверь шагнул к ним и, казалось земля содрогнулась. Девчонка, зажмурившись, прижала к себе лукошко, а другой рукой дрожащего брата. Лишь губы шептали:

– Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Деда Макар оборони и защити.

Зверь прянул ушами и яростно завыл, оглушая даже сквозь туман. Девчонка ещё крепче прижала захныкавшего брата. По ним огнём прошёлся зелёный взгляд. Пара шагов зверя. Они отлетают и падают на землю. Лукошко, рассыпая собранное, откатилось в сторону. Скуля от ужаса в слезах пара детей замерло в объятиях друг друга. Зверь вновь завыл, разрывая туман клыками и широкими скачками скрылся в нём.

Телёнок заунывно всхлипывал. Корова, мотая рогами брела в тумане и протяжно мычала, призывая к себе. Тот невнятно отвечал, явно куда-то провалился или застрял. Вновь мычание. Корова помотала головой прислушиваясь. Вроде ответное долетает оттуда. Добредя, она наткнулась на зад с чёрным пятном телёнка. Тот испуганно замычал и задёргал копытами. Застрял в развилке деревьев. Корова успокаивающе замычала. Поддела головой зад и толкнула. Телёнок, вырвавшись радостно запрыгал, издавая мало похожие на мычание звуки. Появление зверя застало их врасплох. Прыжок. Испуганно мычащий телёнок кинулся вперёд, не разбирая дороги. Корова, опустив голову выпучив глаза, дрожа от страха, стала напирать. Зверь ощерил пасть. Когти оставили глубокий ров в земле. Пригнувшись вздыбив шерсть на холке, стал обходить по кругу. Из пасти исходил утробный рык, от которого тряслись и подгибались ноги. Корова мотала головой, но, выставив рога пошатываясь, поворачивалась, следя за ним. Он почти лёг на землю, готовясь к прыжку. Полыхающие лютой яростью глаза без отрыва глядели на хребет, куда вопьются клыки, раздирая плоть, круша кости разбрызгивая кровь и мозг. На грани зрения почувствовал движение. Ветер донёс запах. Забыв о корове, вскочил и крутанулся, оскалившись. На туманной границе видимости стоял с чуть опущенной головой огромный волк. Его холодный пронзительный взгляд не предвещал ничего хорошего. Забытая корова, уловив шанс развернулась и умчалась в сторону, где скрылся телёнок. Противники с мрачным рычанием пошли по кругу. Каждый не спускал глаз, изучая соперника. Первый не выдержал зверь, метнувшись вперёд метя в горло. Волк отскочил, щёлкая зубами. Тот, не останавливаясь, влетел в него. Пасти вцепились в холке, рвя их. Кровь веером разлетелась, окрашивая чёрными пятнами траву и листья папоротника. С рыком и визгом они стали кататься по земле, пытаясь когтями порвать грудь или живот, а зубами достать горло. В какой-то момент они разорвали дистанцию и замерли тяжело дыша. Из пастей капала кровавая пена. Глаза пылали углями в печи. Волк шагнул, вбок занимая удобную позицию для атаки, и пошатнулся. Задняя нога, разорванная чуть ли не до кости, подвела его. Зверь, увидев это,