Константин Андреевич Чиганов Дракон и принцесса

Автор заранее просит извинения у читателя, если рассказанная история покажется банальной и пошловатой. Наверное, так оно и есть. В оправдание скажу, — я всегда терпеть не мог сказки или рассказы о драконах и плененных принцессах, никогда их не читал, так что все совпадения случайны.

ДРАКОН СУРОВ, НО ТАКОВ ДРАКОН

Часть 1 Принцесса для дракона

В этот день в королевском дворце Ордора царило смятение. Более того, большая часть дворца была просто в панике.

Король Огилви I заперся в своей комнате с доверенными придворными. Возможно, он плакал. Хотя сомнительно — король давно прославился своей жестокостью и бездушием даже среди придворных. Но близких он любил, по крайней мере ту, которая, пока еще ничего не зная, спала в своей башне.

Друиды, как делалось раз в двадцать лет, объявили решение. И король мог рвать и метать сколько угодно — власть жрецов была сильнее его власти. Смиренные друиды, пожелай они того, смели бы короля одним пальцем.

Принцесса Алгария была рыжекудра, зеленоглаза, и ей только-только исполнилось восемнадцать лет. Как некогда ее покойная мать, она заслуженно считалась самой красивой девушкой королевства. Ее породистое тонкое лицо, чуть сбрызнутое веснушками, являлось в снах большей части мужского населения младше шестидесяти не только в королевстве Ордор, но и далеко за его пределами. Но очень немногие могли на что-то надеяться.

При этом принцесса выросла в строгости, и самые злые языки не находили в ее жизни повода к злословию. Но теперь король многое бы отдал, лишь бы дочь не была так красива и порядочна.

В окно башни светило солнце и где-то чирикала птичка. В роскошной кровати под небесно-голубым балдахином она вытянулась по диагонали и улыбалась, вспоминая вчерашний прием и одного из самых смешных поклонников — толстенького, лысоватого второго министра в перстнях и блестящих тканях, с темными смородиновыми глазками. Бедняжке было уже около сорока, но он все еще почитал себя неотразимым. Алгария фыркнула в подушку. Потом она взлохматила медные кудри и принялась бездумно наблюдать за воробьем на карнизе соседней крыши. Полосатая кошка вскочила на красную черепицу, но принцесса не успела испугаться — хитрющий воробей только дразнил глупую охотницу и взлетел у кошки из-под носа. Алгария серебристо рассмеялась и зааплодировала.

Странно, обычно в такой час во дворце уже довольно шумно, подумала она.

Король Огилви Чернобородый ссутулился на золоченом троне, украшенном резными грифонами с изумрудными глазами. На короле был черный бархатный повседневный костюм, под цвет знаменитой бороды и маленьких глаз — никто не осмеливался сравнить их с медвежьими.

Без фанфар и приветствий, под подозрительными взглядами стражи в отполированных доспехах, стоящей у стен, пред светлый монарший лик явились те, кого он меньше всего хотел бы видеть.

Три высоких седобородых старца, закутанные в серые плащи, у среднего борода была длиннее, а плащ оторачивала золотая бахрома — Святейшие друиды, те, кому сам король не мог отказать в свидании.

Средний выступил на шаг и произнес:

— Ваше светлейшее величество, — без насмешки, но со смутной угрозой, — вам известен древний и священный ритуал нашего королевства.

Пауза.

— Каждые двадцать лет для спасения Вашего народа от неисчислимых бедствий, коии я не в силах описать, мы отправляем живущему в Северных горах ужасному дракону жертву. Самую красивую девственницу королевства.

Король продолжал хранить молчание.

— Девицу выбирает Совет Святейших, его выбор — выбор Небес, он окончателен и обжалованию не подлежит.

Король сделал нетерпеливый жест, что знает это.

— Девица должна быть знатного рода, безукоризненной красоты и столь же безукоризненного поведения. Мужайтесь, сир. На этот раз у Совета не возникло разногласий по поводу кандидатуры. Увы, ваша дочь, прелестная Алгария, бесспорно, благонравнейшая и красивейшая девица королевства, известная своей чистою жизнью. Совет избрал ее искупительной жертвой за всех и вся.

— Нет! — лицо короля побурело, сцепленные челюсти разомкнулись только для этого краткого ответа.

— Да! — спокойно возразил друид. — Ваше Величество не может не знать, что такое вера Вашего народа. Несмотря на преданность страны Вашему Величеству, Ваше безрассудство вызовет восстание.

«Вашими стараниями! И ты будешь его направлять!» — подумал король.

— Ваше Величество, мы заклинаем и просим, мы отечески увещеваем Вас принести эту тяжкую жертву, — продолжал первосвященник, — долг призывает Вас к этому. Имя Ваше будет прославлено в веках, когда вы исполните его.

Он не сказал «если», и Огилви невольно отметил это.

— Также я полагаю, что Вы будете достаточно благоразумны, чтобы повлиять на Вашу дочь соответствующим образом. А также… — тут голос друида упал почти до шепота, — …чтобы не оказать на нее влияния, которое могло бы как-либо помешать ей исполнить свое предназначение. Девица должна быть незамужней и непорочной.

Принцесса уже второй раз принималась звонить в серебряный колокольчик и уже всерьез рассердилась на нерадивость служанки, когда та показалась на пороге спальни. Круглое лицо женщины изображало такой ужас, что Алгария забыла весь гнев и пораженно уставилась на нее. Служанка помогла принцессе совершить утренний туалет и подала пышное бирюзовое с черным платье. На удивленный взгляд девушки — та предпочитала одеваться дома просто и удобно — бедная служанка прошептала только, что ее высочество желает видеть отец.

Когда Алгария появилась в комнате батюшки, где по стенам, отделанным темными деревянными панелями в человеческий рост, висели охотничьи и военные трофеи, король сидел, глядя в окно на чистейший небесный свод с одиноким белым облачком в вышине. Грузная фигура Огилви занимала все массивное дубовое кресло с прямой высокой спинкой, могучие кулаки, проломившие когда-то немало вражьих голов, бессильно лежали на столе. Король медленно повернулся к дочери.

— Дочь моя!.. — принцесса ничего не понимала, отец всегда обращался к ней по имени, но теперь… — дочь моя… Тебе предстоит… предстоит важное… испытание.

— Ты хочешь выдать меня замуж? — Алгария сдвинула длинные черные брови.

— Нет… нет. — Огилви вздохнул, словно кто-то сдавливал королевское горло. — Дочка, ты же знаешь, каждые двадцать лет мы отдаем одну девицу дракону из Северных гор.

— Последний раз, кажется, так было до моего рождения. Зачем ты об этом, папа?

— Да, за два года до