Рядом с опрокинутыми столом, тарелками и чайником с кружками, на полу также лежал мертвый господин Каджима: бедный старик умер от страха, пролив кипяток на себя, когда раздался гром. «Вот же… Дела мои плохи, дела мои плохи…» — подумал Сойо, он даже слегка расплакался от растерянности и страха, а возможно, что это просто пот со лба начал течь в глаза от ужаса, кто знает. Трясущийся путник схватил свои вещи и с криками о помощи выбежал на улицу. То, что он увидел во дворе покойного господина, приютившего его сегодня на ночь, повергло его в полный шок, Сойо просто встал в ступор, замертво остолбенев при виде такого ужасного зрелища. Перед ним всего в десяти метрах на мокрой земле лежал огромный зверь. «Это… Это тот монстр, от которого я убежал в лесу, тот ужасный свирепый зверь, что сожрал моего спутника, сопровождавшего меня самурая! Да! Сомнений быть не может, такой огромной пасти не бывает у здешних лесных жителей!» — осознал резко Сойо, еще больше испугавшись. Более удивительно было то, что из жуткого монстра торчала странная катана, которая заблестела меж свежих капель крови на ней, когда резко начался дождь. Оперевшись на зверя, лежал и отдыхал какой-то крупный мужчина, высокий и очень сильный с виду. Его не смущал ни огромный зверь, который стонал и уже совсем не шевелился, ни то, что вокруг него носился с горящими глазами какой-то невысокий юноша и все старательно зарисовывал, хоть листы бумаги и проминались то под дождем, то от порыва ветра. Как завороженный, Сойо смотрел на это странное зрелище. «Те самые приключения… Быль, кажущаяся вымыслом, так что ты стоишь?» — прозвенело у него в голове это назойливое наитие, это его же мысли, но они были так противны Сойо, так пугали его, что он не сразу решился. Тяга к новому, желание стать тем, кого он так старательно изображал, все же взяли верх над страхом, Сойо начал приближаться к туше, обходя ее сбоку…

Глава 2. Странная парочка…

Перед взглядом Сакимото предстала непонятная и ужасающая картина, с какой стороны ни посмотри. Капли дождя падали с неба, смывая многочисленные следы крови с тела монстра, на которого оперся этот… «Наверное, самурай, раз у него есть ножны» — подумал Сойо, ошарашенный тем, что у зверя было рассечено тело почти на две части, а края разреза были обожжены, а неизвестные не придавали этому никакого значения. Невероятная рваная рана, обрамленная сгоревшей шкурой зверя, показалась Сакимото только сейчас, когда он немного обошел монстра со стороны, пока не рискуя подходить ближе. «Ясно, в него и ударила эта проклятая молния, а эти люди хотят получить славу и награду за убийство монстра, — осенило Сойо, сходу он возмутился, — я им так просто всю славу не отдам, мы либо скажем, что вместе убили зверя, либо я их выдам жителям деревни!» Вдруг мужчина в соломенной, а может, сделанной из тонких бамбуковых прутиков шляпе с широкими краями, прежде отдыхавший у трупа монстра, встал и громко произнес, обращаясь к своему спутнику: «Он ни капли не выпил, так еще и дождь! Пошли отсюда…» «О ком он говорит, что выпил?» — подумал Сойо. «Так и знал… говорил же, что это был медведь… Я видел там выше на горе дом с вывеской, обещали хорошую выпивку…» — ответил мужчине с катаной его не менее странный спутник, мельтешащий вокруг туши, старательно зарисовывая или записывая что-то. Спустя долгую паузу молодой самурай, как тогда считал Сакимото, в широкой шляпе взмыл в воздух из сидячего положения так быстро, что это было почти неуловимо. И вот уже крупный мужчина в тяжелой мешковатой одежде, к тому же, скорее всего, имеющий с собой еще оружие и доспехи, сидел на туше зверя. Это невероятное движение повергло бы любого зеваку в шок, но Сойо до сих пор не мог осмыслить жуткую рану огромного зверя и то, что молния ударила именно в этого монстра. Резким движением мужчина в шляпе вынул из тела зверя клинок, нарушив постоянство дождя разлетевшимися в стороны каплями крови. Так же быстро он спрыгнул со зверя, а затем двое путников медленно пошли вверх по дороге к таверне, словно ничего и не случилось. Сквозь шум дождя и порывы слабого ночного ветра до Сойо донеслись голоса этих двоих:

— Я же говорил тебе, что это был медведь, а ты меня не слушал! Как обычно… Ты хоть сейчас меня слушаешь, Седьмой?

— Я тебя слышу, просто я не видел такого зверя раньше, наверное, его привезли из-за моря на потеху императору, просто хотел убедиться, что его кровь меч пить не будет…

Перед Сойо Сакимото встал невероятно тяжелый выбор: он мог прямо сейчас усесться поудобнее, вскарабкавшись на тушу этого зверя, которого незнакомцы назвали «Медведь», а потом присвоить все лавры за убийство монстра себе, получив при этом огромную сумму золотых от деревни, чтобы проще продолжать свой путь в Киото, или прямо сейчас принять вызов приключений, которые, возможно, ждали его всю жизнь, повернув за незнакомцами, чтобы узнать все то, что так съедало его изнутри… Долго мучился Сойо Сакимото перед тем, как принять это важное решение. Наконец-то он закричал: «А… к черту!!!» — так, что из соседних домов послышались недовольные ворчания и оскорбления, развернулся, схватив свой ящик и сумку и побежал сломя голову в таверну на горе.

Глава 3. Еще саке, пожалуйста!

В почти полностью пустую таверну ворвался Сойо Сакимото, отдышавшись, он пошел в сторону единственного занятого стола, за которым сидели двое незнакомцев, которые заинтересовали его. Самурай в широкой бамбуковой шляпе спал, уткнувшись лицом в стол. Похоже, он сильно устал. А вот перед его спутником уже стояли две пустые кружки саке, он жадно пил третью.

— Медведь? — нелепо начал разговор Сойо, опираясь на странное слово, которое услышал ранее от юноши с большим мешком на спине.

— Ага, его мы убили перед тем, как ты, крича, как маленькая девочка, выбежал из дома.

Сойо понял, что пацан, которому на вид лет семнадцать, уже совсем пьян. «Я бы тоже безмерно пил, если бы мой старик уснул со мной в баре, хотя вряд ли это его отец…» — подумал Сакимото, которого на протяжении всей этой ночи после удара молнии распирал дух приключений. Он чувствовал, что все это происходит с ним не зря, он становится героем какой-то невероятной истории. Пьяного до такой степени, что у него уже порозовели щеки, паренька было легко разговорить, хотя он часто заикался и явно путался в словах. Его звали Дайске, он с детства помогал отцу работать в кузне при храме богу огня и самого кузнечного дела — Кагуцути. Его родители вместе с ним жили в храме благодаря тому, что тамошние монахи были очень добры, и тому, что отец Дайске был искусным кузнецом. Так он жил четырнадцать лет, пока на храм не напал