от боли в разрезанной кисти, и из-за раны не мог достигнуть максимальной скорости сотворения родовых техник.

— Предатель! — Яростно налетела на меня Елена, в вихре атак, подкрепляемых родовыми техниками, в которых девушка использовала свои руки словно сабли.

После молниеносного обмена ударами с княжной Полозовой, что явно улучшила свои боевые навыки и научилась новым техникам, Елена отлетела от меня на метр назад. Не устояв на ногах, от моего удара ладонью подкреплённого воздушной взрывной техникой, молодая аристократка упала на колени, проезжая на них ещё с метр.

— Умри! — Вспыхнула аурой, словно живой факел Елена и сложила печати, после чего вокруг белокурой девушки стали появляться десятки призванных существ.

Явившие себя в зале существа, не знающие страха и сомнений в бою, рванули в мою сторону. Я же, сотворив печати, ударил после этого в ладони, от чего кровь из глубокого пореза разлетелась в стороны, а от меня пошла белая волна, сотрясающая воздух.

Секунда и моя техника взорвалась ослепляющим светом, развевая всех призванных Еленой существ, а мне пришлось отбивать удары добравшегося до меня Валентина, чьи глаза словно пылали красным яростным светом.

Уйдя с траектории удара Валентина, что угодил в стену, разбивая кирпичи за моей спиной, я отразил удар ноги от Елены, и исчез в тени.

Оказавшись в нескольких метрах от нападающих, я обрушил на Острогова и Полозову шквал ветра, от которого смог защитится только Валентин. Елена же попав под могучий порыв ветра, была сметена к тронному возвышению и, прокатившись кубарем, влетела в стену.

Яростные проклятия вперемешку с рычанием Валентина дали новый виток нашего с ним сражения. На высокой скорости мы вновь сошлись в бою, то и дело, исчезая в тенях и появляясь для сокрушающих техник и ударов.

Сражаясь друг с другом, мир перед нами, то и дело плыл и менялся от борьбы, что уже проходила не только в физическом противостоянии, но и в наших головах.

Каждый из нас противостоял техникам разума, которые перемешивались с ударами рук и ног, а также призванными родовыми техниками, что несли разрушение, всюду, где бы мы ни появились из теней, сражаясь на пределе своих сил.

Отбив очередной удар Валентина, мир дрогнул и, из пола вырвались ржавые цепи, что обвили в секунду мои ноги, но стразу же разлетелись дымкой, от развеивания техники разума Острогова.

В этот же миг, сам Валентин вздрогнул, противясь уже моей иллюзии, и отразил уже мой удар, что сотряс пространство рядом с нами словно взорвавшимся воздухом.

Но развить атаку у меня не вышло. Со спины, словно ураган напала Елена и, сделав пару ударов, взорвала пространство вокруг себя, используя аналог техники утренней звезды.

За секунду, как взрывная волна должна была смести меня с ног, я исчез в тени и, появившись в нескольких метрах от Елены и Валентина, сотворил печати.

Из пола сразу же вырвались корни растений, и в секунду опутали княжну Полозову, что так и сыпала проклятьями пытаясь, освободится от пут, что накрепко сковывали её.

Но в этот момент меня достигла атака канцлера, что всё это время боролся с моими змеями.

Огненный шар, что он кинул в меня, был отбит мной, но при отражении вражеской огненной техники, он взорвался, откидывая меня к дверям зала.

Стоило мне только упасть, как я исчез в тени, а там, где я должен был быть, взревел огненный столб огня, что наслал Острогов.

Оказавшись в другом конце зала рядом с тронным возвышением, я сотворил стаю птиц, и они устремились к канцлеру, устраивая аристократу чуть ли не ковровую бомбардировку.

Рука, что была разрезана, начинала неметь, а пальцы плохо слушаться. Даже регенерация, что была в несколько раз усилена мной на пути моих тренировок, не могла мне сейчас должным образом помочь, так как все силы уходили на противостояние техникам разума Острогова.

Однако передышке мне никто давать не собирался. Острогов вновь ринулся в бой, подкрепляя свой наскок огненными техниками.

Мы сражались на запредельной скорости, перемещаясь в тенях по всему дворцовому залу, пытаясь сокрушить не только тела, друг друга, но и разум.

Очутившись у массивных кресел на тронном возвышении, мы вновь сошлись в бою, отражая и нанося десятки ударов, друг по другу. К этому времени моя рука уже плохо меня слушалась, что не могло укрыться от цепкого взгляда Валентина, который так и норовил вывести из строя до конца мне руку.

Отразив серию ударов остроговая, я развеял очередную попытку сокрушить мой разум, и контрактовал.

Серия моих ударов погрязла в непробиваемой защите Валентина, и отбив последний мой удар, Острогов захватил мою больную кисть, отчего его словно железные пальцы вошли в мою рану, увязая в кровавой плоти.

Я взвыл от боли и замер, словно моё тело утратило способность двигаться.

— Вот и всё, — окровавленными губами оскалился Валентин, держа меня за руку. — Попался. — Триумфально стал заносить руку для решающего удара Острогов.

— Всё, — в тон князю Острогову улыбнулся я. — Твой анализ завершён.

В глазах Валентина пролетело непонимание, и он нанёс удар мне в горло. Рука Острогова была отбита в сторону, а моя конечность, что сжимал стальной хваткой Валентин, распалась туманом. И в этот же миг из рукава окровавленной руки появился пистолет, рукоять которого сжала разрезанная глубокой раной кисть, после чего я нанёс дулом пистолета удар точно в губы князю Острогову, вышибая зубы и нажимая при этом на курок.

Звук выстрела разнёсся по залу, а мёртвое тело врага завалилось назад, упав на царское место.

В уши ударил крик, заключённой в древесную ловушку Елены Полозовой, а я уже шёл к валяющемуся неподалёку канцлеру, что после взрывной атаки моих птиц был опалён и корчился от боли и явно сильной контузии.

Подойдя к кукловоду империи, я без слов и колебаний нажал несколько раз на курок и прервал жизнь канцлера, после чего моя кисть совсем потеряла силу и пистолет выпал из окровавленной руки.

— Ты! Я убью тебя! И ту дрянь, что ты выбрал! Предатель! Я ненавижу тебя! — Тщетно пыталась выбраться из древесных пут Елена, что стоило им быть разорванными княжной Полозовой, сразу же заменялись новыми путами.

Я шёл к белокурой девушке, что сыпала на меня проклятиями и угрозами самых страшных смертей, и как только я оказался рядом, грустно улыбнулся в лицо Елены.

— Скоро всё закончится. Мне очень жаль. — Произнёс я и из последних сил стал складывать печати не слушавшимися меня