Олег Поддымников Дневник падающей звезды

ГЛАВА 1

Вечер. Помещение ресторана. У окна стол, за ним сидит парень, на вид лет двадцати пяти. Серый костюм, который на два размера больше чем нужно. Напротив него девушка, примерно его возраста. Блондинка, в черном платье, с жемчужным ожерельем на шее. Перед ними на столе стоят бутылка вина, два бокала на высоких ножках и подсвечник.

Парень влюбленно смотрит на девушку. Она глядит ему в глаза. Молодой человек смущается и, чтобы скрыть это, начинает поправлять волосы неловким движением, потом суетливо протирает очки.

Парень негромко кашляет несколько раз, как обычно бывает перед тем, как сказать что-то серьезное. Потом выдыхает и произносит: «Я люблю тебя».

Девушка смотрит на него, затем опускает глаза, не говоря ни слова. Собеседник глядит на нее, не зная, что сказать дальше.

Парень: «В общем, я уже давно решил, что должен сделать этот шаг».

Молодой человек тянет руку к внутреннему карману своего пиджака. Девушка, поняв, что он собирается сделать, останавливает его прикосновением к запястью. Парень испуганно смотрит на нее, убирает руку от кармана и, чтобы скрыть неловкость момента, берет салфетку со стола и начинает машинально складывать ее пополам несколько раз. Потом подвигает к себе подсвечник и пытается зажечь свечку. Однако зажигалка не загорается. Он увеличивает газ, и пламя вспыхивает, но очень сильное. Парень роняет зажигалку на стол, и загораются бумажные салфетки. Он хватает бокал с вином и пытается залить салфетки, но уже вспыхивает скатерть.

Парень вскакивает со стула, снимает очки и в ярости кидает их на пол: «Вашу мать, что, нельзя нормальную зажигалку купить?!»

Тишину ресторана сразу нарушают голоса десятка человек.

Двое рабочих бегут тушить скатерть подсобными тряпками. Третий мчится за огнетушителем.

К девушке подходит гримерша и начинает быстро поправлять ей прическу.

За пределами столиков становится видна киносъемочная техника, расставленная вокруг. Все декорации ресторана выстроены в кинопавильоне. На стол направлены осветительные приборы. Оператор стоит за камерой.

Режиссер хмурится, затем достает рацию: «Стоп. Реквизитора на площадку».

Девочка, ассистент режиссера, кладет на хлопушку монтажный лист и делает пометку, что дубль не рабочий.

Оператор смотрит на актера злобно: «Отлично, теперь в кадре куча дыма».

Помощник оператора поднимает с пола зажигалку, проверяет — она работает нормально.

Помощник — оператору: «Третий дубль подряд в треш. Это или ранний Паркинсон, или зовите меня Себастьян Перейро, торговец чёрным деревом. Хотя…»

Появляется второй режиссер: «Так, актерам — перерыв, осветители, меняете свет. И зачем вы огнетушитель постоянно уносите? Не выпускайте его из рук вообще!»

На площадку приходит продюсер, по пути берет у девочки-ассистента список сцен, читает его, морщит лоб, потом приближается к режиссеру.

Продюсер: «Вы что, еще семнадцатую сцену не сняли? Ты про такое понятие, как “календарно-постановочный план”, слышал?»

Режиссер: «Ты иди это своему актеру скажи, он свечку не может зажечь третий дубль подряд!»

Второй режиссер кричит в мегафон: «Иван Петровский приглашается на площадку».

Несколько человек из съемочной группы оглядываются по сторонам, но Ивана нет.

Продюсер идет в гримерку. Открывает дверь, заходит внутрь.

Продолговатое помещение, примерно тридцать квадратных метров, вдоль стен — несколько столиков с большими зеркалами, по краям которых прикреплены матовые лампочки для подсветки. Иван сидит за одним из столиков, опустив голову почти до самой его поверхности.

Продюсер перестает морщить лоб, вздыхает: «Иван, ну ладно, не расстраивайся. У меня самого бывают неудачные дни, когда все буквально из рук валится. Погода такая…»

Он подходит к актеру, прикасается к его спине. Иван резко поднимает голову и оборачивается. На столе лежит его смартфон. На экране — дорожка из белого порошка, рядом открытый пакет с таким же порошком. У парня нос слегка испачкан в нем, в руке — свернутая в трубочку купюра.

Иван улыбается: «God damn, it's good to be a star!»

Затем двигает к продюсеру свой смартфон: «Угощайся, Марк».

Марк: «Ты в своем уме вообще?! Ты кем себя возомнил, Чарли Шином?»

Иван резко хмурит брови, взгляд становится недобрым: «Да это ты кем себя возомнил так со мной разговаривать?! Мне за твой супер фильм Оскара явно ждать не приходится. Дешевая мелодрама, платят копейки, еще и жизни учат!»

Марк: «Да, я понял, ты у нас большой талант… Ты хоть сам-то понимаешь, что восемьдесят процентов ролей, которые ты играл, тебе достались из-за имени, а не таланта? Потому что без медийного лица на афише нормальный бюджет не выбить на съемки. А значит, и восемьдесят процентов наград, тобой полученных, должны были достаться другим актерам».

Иван: «Вот именно! Я кинозвезда! Я твоим фильмам кассу обеспечиваю!»

Марк: «Кассу? — ухмыляется. — Знаешь, ты кто? Ты „Макарена“, глупая песенка, которая по странному стечению обстоятельств стала популярной. Но летний хит — на пару сезонов максимум. А потом людям даже стыдно вспоминать, что они это слушали. Так что поторопись побольше заработать, пока сезон не кончился».

Иван: «Я тебя при… — он запинается, пытается вспомнить слово, — я тебя пре… Пошел на хер, короче».

Актер встает, пытается выйти из гримерки, продюсер хватает его за локоть.

Марк: «Ты куда собрался? А ну бегом на площадку! Или судебный иск захотел за срыв съемок?!»

Иван вырывается и толкает Марка, тот пихает его в ответ. Парень неумело замахивается, но все же попадает продюсеру ладонью по лицу. И на секунду останавливается, оторопев от того, что сделал, потом берет себя в руки и быстрым шагом уходит из гримерки.

***

Полутемное помещение бара, где-то в центре Москвы. Посетителей внутри уже примерно вдвое меньше, чем в пиковое время. Иван сидит за барной стойкой, быстрым движением выливает одну рюмку себе в рот. Ставит пустую стопку на столешницу и сразу делает знак бармену ее наполнить снова.

Бармен смотрит на Ивана не очень одобрительно, берет бутылку, подходит к стойке.

Иван: «Ты гей?»

Бармен возмущенно: «Чего?!»

Иван: «Значит, Оскара не получишь. Сейчас их дают только за фильмы с геями. И меня это просто бесит. Скоро вообще в кино останутся только три темы: LGBT, расизм и байопики. Не потому, что режиссеры считают это правильным, а потому, что это беспроигрышный вариант получить награду».

Одна из девушек в баре, сидящая за столиком с подругой, смотрит на Ивана пристально, как будто узнала его. Потом она встает и пересаживается за стойку рядом с