сидела, сосредоточенно пытаясь оттереть кровь со своих рук, не обращая, казалось, внимания на то, что кровь продолжает вытекать из множества порезов.

— Что ей твой платочек? Чего ты там вытираешь ей? Нахрена Алиске все это видеть? Пойдем отсюда к чертовой матери.

Дмитрий с силой дернул Ольгу за руку и подхватил Алиску на руки. Керим молча взял Свету за руку.

— Бросай свой платок. Вон скорые уже едут. Сейчас ей тут без тебя помогут.

В парк со стороны Площади Согласия уже въезжала желтая машина скорой помощи. За ней заруливал бежевый Пежо. Бежали какие-то люди.

Ребята двинулись навстречу потоку людей к выходу из парка.

Глава 3

Номер у Керима со Светой был чуть побольше, поэтому собрались в нем.

По дороге купили вина, сыра, нарезку колбасы, ветчины, оливок и прочих вкусняшек (магазины, слава Богу, работали в обычном режиме). Разложили все это на журнальном столике. Дима с Ольгой расположились в креслах. Керим сел на кровать около изножья. Света легла на кровать на бок поверх покрывала, облокотившись на локоть. Алиска на коврике варила кукле кашу из пластиковых овощей. На стене работал телевизор с выключенным звуком. Показывали, конечно, место взрыва. Взволнованный репортер что-то рассказывал на фоне черных обломков небольшого грузовичка. Поочередно прямое включение с места событий сменялось картинкой из студии, серией интервью с очевидцами, задумчивыми комментариями солидного дяди в дорогих очках, видимо, какого-то эксперта.

На несколько минут появились кадры с бородатыми восточными мужчинами в черных одеждах и автоматами Калашникова в руках. Видимо какая-то террористическая организация взяла на себя ответственность. Этому никто не удивился. Как-то уже стало привычным, что за любым терактом в Европе всегда стоят какие-то исламские террористы.

Читая о том, как грузовик въехал в толпу на набережной Ниццы, на рождественском базаре в Берлине, на пешеходной части Ла-Рамблы в Барселоне в груди всегда образовывался ледяной комок. Как так? Мы-же были там совсем недавно. И могли теоретически быть там в момент теракта. Перед глазами вставали образы беззаботных туристов, уличных музыкантов, расслабленных местных жителей, которые с детьми вышли прогуляться по прекрасному городу. За что их убили? Что они не так сделали? Многие искренне верят (и среди погибших наверняка были такие), что все люди одинаковые, что надо помогать тем, кто приезжает из неблагополучных стран.

И вот такой-же, по их мнению, человек, который несчастен в своей стране и которому надо обязательно помочь, размазывает грузовиком по асфальту случайных прохожих. Как люди с этим живут? Чем они это оправдывают? Для Дмитрия это было за гранью понимания.

— Вот скажи мне. Почему как что-то где-то взрывается, так обязательно исламисты, Кавказ и Ближний Восток? — Дмитрий посмотрел на Керима без вызова. В этом вопросе не было агрессии или попытки подколоть, — Почему какие-нибудь вологодские парни не взрывают автобусы, а кавказцы взрывают?

— Я думаю дело не в национальности или религии, — Керим снял очки и начал их сосредоточено протирать. — Дело в бедности. Вот представь, вырос парень в какой-нибудь горной деревне. Что ему делать? Кур пасти? Работягой куда-нибудь наняться, кирпичи таскать пока пупок не развяжется? Богатеи ни в какие террористы не идут. Много ты слышал о террористах из Эмиратов, например?

— Пусть в город едет. В институт поступает.

— А как в институт поступить, если в его селе не школа, а одно название? Читать-писать худо-бедно научили и всё. Да еще и блат нужен, чтоб в институт поступать. Откуда этот блат взять в горном ауле? Вот и стоит перед парнем выбор: либо всю жизнь чернорабочим впроголодь, либо как настоящий мужчина с оружием в руках отстаивать что-то. С оружием и уважение, и почет. И неважно что именно ты отстаиваешь и с кем конкретно борешься. Ты уже не голодранец какой-то, а воин. А с кем воевать всегда найдется. С другим племенем, с иноверцами, колонизаторами и прочими неверными. С теми, из-за кого в твоей деревне все плохо. Но это все теория. Наши дагестанцы тоже не особо в террористы идут. — Керим встал и прошелся по комнате, — Вот ты за МКАДом с людьми разговаривал когда-нибудь? Они-ж поголовно уверены, что все их проблемы из-за проклятых москвичей. Прям вот лично мы с тобой из их вологодской области все деньги высосали.

— Вот-вот, но эти вологодские ребята не едут в Москву автобусы взрывать, — оживился Дмитрий. — Сидят себе тихонько и москвичей ненавидят.

— Не знаю, что тебе на это сказать, — вздохнул Керим. — Может чувствуют, что Москва все равно часть их страны. Что каждый из них может в любой момент сорваться и в Москву приехать. И не будет в Москве ничем выделяться. Где-то как-то пристроится. Со временем обживется и станет обычным москвичом. Внешне не выделяется. По-русски говорит не хуже других. Ассимилируется как-то. А кавказец, который в горном ауле вырос, так и будет в Москве всю жизнь как дефективный какой-то. «Лицо кавказской национальности» при любом раскладе.

— Но твой отец-то как-то прижился. — не унимался Дмитрий.

— Так он и не с гор спустился. У нас дед-профессор в институте преподавал. Семья в центре Махачкалы жила. Да и в Москве он уже сколько? Лет 45, если не больше. И страна была другая. — Керим заговорил отрывисто. — А ты вообще представляешь, что такое прижился? В автобусе на ногу кому-нибудь наступишь — смотри под ноги, понаехали тут. На перекрестке кого-то не пропустил — куда прешь, чурка черножопая. Всю жизнь фигня такая. На работу устраиваться, квартиру снимать — всегда пишут: «Ищем людей славянской национальности». Как будто ты не знаешь этого? Сам квартиру свою только славянам сдаешь.

— Так это не из-за того, что я нацист такой. Проблем так-то со славянами реально меньше. Хотя тоже, конечно, всякое бывает. Я тут где-то читал, что и сами кавказцы с большей радостью славянам квартиры сдают при возможности. Не знаю, насколько это правда. Ты бы сам-то кому сдал бы? Я тебе больше скажу. Я вообще не верю в деление людей на национальности и расы. Тут какая-то другая история. Давай возьмем такой пример. Родились где-то в условном Сомали 2 брата близнеца. И получилось так, что одного из братьев сразу усыновила приличная семья швейцарцев. Предположим, преподаватели Женевского университета. Вот прошло двенадцать лет. У одного сольфеджио и коллекция бабочек, а второй не знает как туалетная бумага выглядит. Зато знает, как поймать, убить и зажарить бродячую собаку. Предположим, поселились волею случая они через много лет по соседству с тобой и при этом не знают, что они родственники. Как думаешь, кто из них