и разъярился этот медведь, и набросился на Бьёрна. Последний же продолжал колоть медведя и в грудь, и в голову, но никак он не падал. Не увидел Бьёрн, что замахивается медведь для удара, и удар этот был настолько сильным, что повалил лошадь под Бьёрном. Продолжал он колоть медведя рогатиной, и глаза и зверя, и самого Бьёрна багровели от крови и ярости. Снова замахнулся медведь для удара, и от удара этого выронил Бьёрн копьё и самого его от такого могучего удара отбросило. Но сам Бьёрн становился только злее, и бился с медведем более рьяно. Ударил он медведя так, что повалило его на бок, бросил потом Бьёрн со злости оружие и начал душить медведя, так и убил его. Отрубил Бьёрн бездыханному зверю голову, чтоб уж точно тот не встал.

Прибежали тогда на шум скьёльдинги (К слову, пещера эта стояла недалеко от протоптанной тропы в деревню) и увидели тогда они бездыханного медведя и сидящего, оперевшись на ствол дерева, Бьёрна, переводящего дыхание. Сказали тогда воители, что Бьёрн — великий берсерк, и что по праву теперь он может называться ветераном скьёльдингов. Сначала Бьёрн не принимал слухов, но потом стал потакать рассказам, и стал носить медвежью шкуру на спине, а шлем обшил он головой того же медведя, и во время обряда съел его печень, потом он стал носить крепкую кольчугу и взял себе секиру, которую он назвал просто «Лапой».

После того, как Бьёрн исполнил желание старейшин — изгнать злополучного зверя, подошёл к воителю один из старейшин по имени Вёмунд с просьбой.

— Узнал я, Бьёрн, как ты изничтожил медведя, и хочу, чтоб ты меня выручил, — сказал Вёмунд.

— Не медли, старик. Что надо сделать? — Спросил Бьёрн.

— Моя дочь убежала с каким-то разбойником, или что-то вроде того, — умоляющим голосом произнёс Вёмунд, — вызволи мою дочь.

И пошёл тогда Бьёрн со своим другом Альтгейром в соседние деревни чтоб узнать, куда эта парочка убежала. Выяснилось, что скрываются они в деревне Стенторп, благодаря тому, что крестьяне — народ болтливый. Быстро они нашли спрятавшихся, потому что быстро Альтгейр взял след. Те двое стояли в лесу рядом с деревней, и стояли они у костра и небольшой хижины. Попытался завязать Бьёрн с дерзким юнцом разговор, но путного из того ничего не вышло.

— Я сразу понял, кто ты. Тебя нанял Вёмунд, чтоб её забрать! — Крикнул юнец и выхватил меч, даже не пытаясь найти другого выхода. Дуэль была заранее выигрышной для Бьёрна. Как он не хотел, пришлось ему всё же убить отпрыска, а даму он спровадил обратно в её родную деревню.

Как оказалось, убил Бьёрн отпрыска благородного клана, и пришёл он тогда на честный суд к ярлу города Ву-Кьоста, Сигвальду. У него же в замке собрались и родичи умершего. Чуть позже поспешно пришли и ещё два человека, подбежали к ярлу, и начали с ним разговор. «Законоговоритель и писец», — подумал Бьёрн. И после разговора ярл начал речь.

— Пришло ко мне известие, что некто Бьёрн из Карнаполя, воин скьёльдингов, убил благородного отпрыска, — сказал Сигвальд своим медленным спокойным голосом, и обратился он к Бьёрну по имени, — так ли это, Бьёрн?

— Да, и вину свою я не отрицаю, — сказал Бьёрн. Сигвальд посоветовался с законоговорителем и вынес приговор.

— Так как Бьёрн по просьбе старосты Вёмунда должен вернуть по праву принадлежащую ему вещь, и отпрыск сам набросился на Бьёрна, то пусть слушает Бьёрн мой приговор. Должен он отдать родичам почившего полную виру — за убитого.

Через два дня пришёл Бьёрн в деревню, которой заправляли люди из клана Сванунгов, откуда и был умерший. «Вот, посмотрите, люди! Пришёл торговец кровью!» — сказал Стэйн, отец умершего. Тогда Бьёрн ему сказал так:

«Несокрушимым камнем прозван зазря,

Кличет он воина торговцем кровью,

Хотя сам недруг не лучше дикаря.

Чем сам недруг торгует?

Сына сменил он на виру.

И что же он так лютует?

Точно ли я помешал красному пиру?

Воин честно бьётся мечом,

А недруг постыдный — только пером.

И пока воин ищет дом под щитом,

Недруг наш кормится только лживым судом».

Такой стих разозлил деревенских из Сванунгов, и напали они на Бьёрна и Альтгейра и были убиты. Люди вышли из хат и начался плач по убитым. Снова пошёл он на суд в Ву-Кьост, где снова ярл Сигвальд, посоветовавшись с законоговорителем, судил Бьёрна.

— Стало мне известно, что Бьёрн, — Сигвальд сделал небольшую паузу, — убил несколько человек из Сванунгов.

— Он колдун! Он очаровал людей своими речами, и они набросились на него! — крикнули люди из Сванунгов.

— Раз так, то так как они сами набросились на Бьёрна, то следует из того, что он защищался, и потому должен он за всех убитых выплатить пять полных вир, — сказал ярл, посоветовавшись с законоговорителем.

Недовольные Сванунги ушли. Пока Бьёрн и Альтгейр шли в лагерь скьёльдингов, Альтгейр начал разговор с Бьёрном.

— Теперь нам точно стоит идти к ним с отрядом и с оружием, — сказал Альтгейр.

— Ну, думаю, ты прав, — сказал Бьёрн, — но сделаю я по-своему.

Пришли Бьёрн и Альтгейр с отрядом в деревню. Солдатам приказано было сидеть в засаде и ждать команду. Отдал Бьёрн полные виры, но снова набросились крысы Сванунгов на воителя даже без каких-либо обвинений. Бьёрн, пока они ещё не добежали, сказал так:

«Сумы денег вам я принёс,

Но не купить ума вам,

А убитым его не хватало явно.

Думайте, недруги, зачем же вы встали,

Я ведь дать могу вам и стали».

Потом он дал команду. И снова деревенские из Сванунгов убиты. Люди вышли из хат и начался плач по убитым. Людей из Сванунгов осталось мало, но всё же, снова пришли они на суд. Только теперь Сигвальд отправил стороны конфликта в столичный город нортлингов — в город Кистборг, в котором правил конунг Вигейр.

И вот, начался суд. Здесь стоит отметить, что Вигейр жестоким вырос от особого воспитания. Однажды, когда подходил срок правления Вигейру и его братьям, дал им отец в качестве испытания отару из двадцати овец на зиму. Старший брат Вигейра не стал церемониться со стадом. Он сразу продал его подороже, а оставшееся время на вырученные деньги кутил в нортлингских городах. Средний же брат первый месяц содержал овец, но потом они ему так надоели, что он эту отару разогнал. Сам Вигейр же работал как проклятый: он поздно ложился спать и очень рано вставал. Всегда он следил за овцами и только две овцы из его стада издохли от болезни, а остальные восемнадцать дожили до конца зимы, и не убежали они, и не были съедены волками. Пригласил тогда конунг своих трёх сыновей, и рассказали они ему, как они провели зиму с овечьей отарой. Тогда приказал им троим старый король склониться пред ним. Занёс он свою секиру