теперь? – на глазах Патриции блеснули слёзы.

С задумчивым взором Магда прошла вглубь комнаты и присела на разостланную кровать.

– Пока мы можем только ждать. Быть может, Бог всё-таки не будет благосклонен к Эльзе и не пошлёт ей сына.

– Я буду молить его об этом. Горячо молить!

Мать взглянула на дочь, глаза которой уже были наполнены влагой, и жалость сжала её сердце. Природа и судьба отнеслись к Патриции жестоко и несправедливо. Одна запретила ей рожать детей, другая отдала её в руки неверного мужа. Магда с ласковой улыбкой протянула руки к дочери, и Патриция, дав волю рыданиям, бросилась в объятия матери.

– Мы что-нибудь придумаем, – успокаивала Магда, нежно поглаживая дочь. – Обязательно придумаем. Я не позволю, чтоб ты была несчастна, чтоб в дом твой вошла любовница мужа и тем более её зарождённый во грехе отпрыск. Она ещё не выиграла.

Разрезая ливень, сквозь ночь Генрих мчался на коне в город к своей любимой. Его сердце бешено колотилось, душу сковала тревога, мысли хаотично метались, смешивая надежды на будущее с полным их крахом, нежные воспоминания о любви с их потерей. Дождь водной пеленой покрывал лицо Генриха, застилал глаза, холодный ветер проникал под промокшую одежду, но всадник ехал по освещаемой молнией дороге, ничего этого не замечая, и лишь чаще пришпоривал коня, заставляя мчаться его быстрее. Вслед за ландграфом, едва поспевая, следовал его верный рыцарь Клос Кроненберг.

И вот Генрих выехал на тёмные улицы Крафтбурга. Громкий цокот копыт по мостовой разбудил мирно спящих горожан, прокричав им, что где-то зародилась беда, и она грозит перерасти в огромное горе. И даже гром своими барабанами не мог заглушить этого крика.

Очередная вспышка молнии осветила каменный дом бюргера Ахима Штаузенга. Оставив во дворе своего коня, Генрих быстро вбежал в здание.

– Эльза! Где моя Эльза?! – громко воззвал он.

На крик гостя из соседней комнаты вышел хозяин дома, высокий смуглый мужчина средних лет с тёмными, подёрнутыми на висках сединой волосами. Выражение лица его было трагично, меж густых бровей пролегла складка скорби. За Ахимом Штаузенгом следовали священник и старый седой слуга.

– Ваше сиятельство, как хорошо, что вы приехали! – спешно приблизился Ахим к ландграфу, его глаза покраснели от слёз. – Моя бедняжка Эльза очень плоха. Она звала вас…

– Где она?

– В спальне. С ней женщины, повитуха…

– Сейчас приедет мой лекарь Питер Гойербарг. Сразу проводите его к вашей дочери, – распорядился Генрих. – Ко всем этим доморощенным повитухам да ведьмам у меня нет доверия.

– Благодарю вас, ваше сиятельство. Прошу вас, снимите промокший плащ, присядьте к камину, у огня погрейтесь. Я сейчас велю принести вам горячее вино.

– Не до этого мне, – отмахнулся от предложения Генрих; он лишь снял капающий плащ да утёр рукавом своё мокрое лицо и пропитавшуюся дождём короткую светлую бороду. – Я хочу видеть Эльзу.

– Она только-только родила перед вашим приходом и ещё не готова…

– Родила? – Тревога и опасение смешались в душе Генриха с радостью. – Кого? Кого подарила мне моя любимая?!

– Сына, ваше сиятельство! – Эта весть вызвала улыбку на горестном лице Ахима Штаузенга. – Моя дочь одарила вас сыном, а меня внуком.

– Сын! Сын! – возликовал Генрих. – Мой сын! Мой сынишка! Я должен немедленно увидеть его!

– Но, ваше сиятельство…

Но Генрих уже уверенно направлялся к покоям Эльзы, и пытаться остановить его уже было бесполезно. Дверь резко распахнулась, заставив присутствующих в комнате озабоченных женщин, обернуться и замереть от неожиданности. Впрочем, немая сцена длилась буквально долю секунды. Поприветствовав господина поклонами, прислужницы вернулись к своим делам. Лишь полненькая молодая женщина в тёмно-зелёном блио Хармина Кроненберг поспешила навстречу ландграфу.

– Ваше сиятельство, прошу вас… Сейчас не время заходить сюда мужчинам, – быстро заговорила она, останавливая вошедшего и пытаясь ему перегородить дорогу. – Подождите немного за дверью. Не пристало вам видеть женщину в таком состоянии…

Однако Генрих не слушал Хармину. Его взгляд был прикован к молодой девушке, что лежала на кровати, прикрытая испачканными в крови простынями. Лицо Эльзы бледно, смоляные волосы разметались по белым подушкам. Но на губах трепетала слабая улыбка, и в карих глазах горела любовь.

– Генрих, возлюбленный мой, – тихо и ласково произнесла Эльза. – Ты пришёл.

Отстранив Хармину Кроненберг, Генрих подошёл к своей возлюбленной и опустился на колено возле её кровати.

– Любовь моя, у меня сердце разрывается, глядя на тебя! – пылко заговорил Генрих, сжав в своих ладонях хрупкую бледную руку Эльзы. – Кто осмелился сотворить с тобой такое жестокое злодеяние? Ты их видела, ты их знаешь?

Эльза лишь слабо покачала головой.

– Я клянусь, что найду этих негодяев, они не уйдут от моей кары!

– Не надо, милый, – отвечала Эльза. – Это были обычные бродяги, воры, которые грабежом добывают хлеб свой насущный.

– Их преступление должно быть наказано!

– Ты лучше пообещай мне, Генрих, что позаботишься о нашем сыне.

– О сыне, – мысли ландграфа повернулись в более приятное русло. – Ты подарила мне счастье, любимая, родила мне сына! Я сделаю его моим наследником, вся страна будет перед ним преклоняться. И мы с тобой вместе вырастим его.

Но Эльза на это опять отрицательно покачала головой.

– Ты поедешь со мной в замок, – не унимался Генрих. – Как только ты поправишься, я заберу тебя и сына. Зачем ты продолжаешь качать головой, ты не хочешь жить в моём замке?

– Я не поправлюсь, – тихо ответила Эльза.

– Не говори так. Сейчас приедет Гойербарг. Он хороший лекарь, он поможет тебе.

– Ей уже ничего не поможет, – вдруг раздался печальный женский голос.

Генрих обернулся – за его спиной стояла невысокая ещё не старая женщина в чёрных одеждах и с чёрными косами за плечами. Это была Хельга, ведьма-знахарка, что одиноко жила в лесу, вдали от поселений. Люди сторонились её, даже боялись, однако когда от недуга уже ничего не помогало, шли за помощью именно к ней. Ландграфу не понравились слова этой чёрной женщины, и в его глазах сверкнуло негодование.

– Что ты пророчишь, негодная! – рявкнул он. – Тебе, дьявольской прислужнице вообще нечего делать в доме честных людей.

– Не кричи на неё и не прогоняй, – заступилась Эльза. – Хельга помогла появиться на свет твоему сыну. Ему пришлось родиться раньше положенного срока. Он так слаб…

– А ты? – повернулся к возлюбленной Генрих. – Почему же она не желает помочь тебе? Сыну нельзя без матери. Я не дам умереть тебе! Я призову лучших лекарей мира!..

– Хельга права, Генрих, я