Александр Титов Конец. Начало

Глава 1

20 лет назад.

16.08.2090 год, пригород Моссити, Федерации Независимых Конгломераций.

Вечер давно стал поздним. Дождь барабанил по крыше и окнам, наполняя прихожую монотонным приглушëнным шумом. Он шëл весь день, и всë никак не собирался заканчиваться. Наоборот даже, ближе к сумеркам заурчал где-то вдалеке гром, а теперь и вовсе приблизился к дому. Вместе с громом всë чаще за окнами вспыхивали молнии, раскрашивая непроглядную черноту ослепительно белым цветом.

В любом другом случае мне было бы страшно. Я бы забился под кровать, куда не способен проникнуть ни один монстр, и ждал бы, когда всë стихнет. Но сейчас, в яркоосвещëнной прихожей, увлëкшись новой игрушкой, я и не замечал грома с молниями.

Сегодня с утра отец вручил мне красную «Ferrari». Я даже не надеялся еë заполучить. Каждый раз с упоением разглядывал еë на витрине, когда мы ездили в торговый центр, но сколько бы не уговаривал родителей, они всегда твердили, будто это слишком дорого. Маленькая, чуть больше моей ладони, точная копия настоящей «Ferrari». Все детальки повторены один в один. А если залить бензин, всего несколько капель, то даже двигатель заведëтся. Дорогая, но я бы не пожалел на неë никаких денег.

Заполучив машинку, я немедленно выстроил в прихожей гоночную трассу. Самое просторное место в доме, хотя все домочадцы регулярно задевали то один скат, то другой. Я притащил и остальную коллекцию своих машинок, но не было среди них ни одной, что смогла бы соревноваться с «Ferrari».

Вскоре после первых сумерек мама велела мне идти спать, но я приложил все усилия, лишь бы задержаться ещё на пять минуточек. Пришлось переместиться на второй этаж прихожей. Места там было меньше: сильно ограничивали перила, а «Ferrari» регулярно улетала с лестницы к входной двери. Но и это меня устраивало.

— Влад! Ну что такое? Я уже в сотый раз говорю, чтобы ты спать шёл, — строго проговорила мама после очередного неудачного манёвра.

Сегодня она была доброй, как бы не пыталась это скрыть. Отцу выписали огромную премию за какое-то там изобретение, и мама просияла от счастья. Весь день строила планы и искала способы «поэффективнее потратить деньги», как это папа назвал. А мне машинку подарили, и мир неожиданно стал таким ярким, что я едва в туалет успел добежать.

Мама вернула мне непослушную «Ferrari», но не ушла. Встала надо мной, чего-то ожидая. Высокая, с шикарными тёмными волосами, пружинками спадающими на плечи. Одета она была по-домашнему. Пижамные штаны с жëлтыми завитушками и футболка с пëстрой бабочкой на пышной груди.

— Ещё пять минут, мамуль, и всё. Честно-пречестно! — молитвенно протянул я и посмотрел на неё такими щенячьими глазами, что она сдалась. Этому меня недавно научила сестра, и неожиданно многие вещи стали необязательными.

— Пять минут. Не больше, — вздохнула мама и бойко спустилась по лестнице.

И, конечно, пять минут растянулись до десяти, потом до пятнадцати. До честного получаса не хватило совсем чуть-чуть, когда в дверь постучали. Среди раскатов грома я бы на это даже внимания не обратил, но из гостиной раздался мамин голос:

— Кто там на ночь глядя? Жень, ты откроешь?

— Не знаю. Сейчас, — отозвался папа, появившись в прихожей из столовой. Высокий, крепкий, в очках в тонкой оправе, от чего казался мне самым умным человеком на свете. Он заметил меня, улыбнулся и коротко спросил: — Играешь, бандит?

На это я со всей ответственностью кивнул и повёл машинку на очередной вираж.

Отец открыл дверь. На пороге стоял человек в чёрном, блестящем от влаги дождевом плаще. Голову его накрывал просторный капюшон, скрывающий лицо.

Весь мрачный образ ночного гостя, да ещё молния, сверкнувшая в этот момент за его спиной, заставили меня забыть про машинки и припасть к перилам. Было страшно. Я чувствовал, какая неотвратимая угроза исходит от гостя. Словно глядишь в дуло автомата и понимаешь, что тот скоро выстрелит. Вот только понимал это, как будто, я один.

— Павел Алексеевич? В такое время? — добродушно удивился папа.

— Евгений, нам надо поговорить, — произнёс гость хриплым сдавленным голосом. — Это не может ждать.

Отец вздохнул, развёл руками и пригласил гостя войти:

— Раз ждать не может, то ладно. Проходите в гостиную. Вам что-нибудь налить?

— Нет.

Павел Алексеевич сделал шаг, но мгновение замер и уставился на меня. Я не видел его глаз, но кожей ощутил, как пристально он меня разглядывает. Всё равно, что подопытную крысу на вскрытии. И от этого кровь похолодела в венах, а челюсть свело судорогой. Захотелось немедленно расплакаться. Чтобы пришла мама и прогнала этого странного человека.

Это продолжалось всего секунду, показавшуюся мне вечностью, и прошло, как только Павел Алексеевич двинулся дальше.

Я так и сидел какое-то время с зажатой в руке машинкой, ошарашенный и не понимающий, то ли бежать за помощью к маме и рассказывать ей, какой плохой человек пришёл к нам в гости, то ли поспешить спрятаться под кроватью, пока ничего дурного не произошло. За этой нелёгкой дилеммой меня застала старшая сестра Кира.

— Ты чего ещё не спишь-то? — сонно спросила она, проплывая мимо в одной пижаме.

Кира так бы и пошла дальше, не дожидаясь ответа, но я её остановил:

— Там какой-то дядя пришёл, и он мне не нравится. Он весь в чëрном и очень-очень страшный, — поделился я вполголоса.

— Ну так иди и скажи ему, чтобы шёл отсюда, — недовольно отозвалась сестра, а потом вдруг остановилась, словно неожиданно проснулась, и шёпотом поинтересовалась: — А папа знает?

— Конечно, знает. Он сам ему дверь открывал.

— Ну и всё тогда. Давай закругляйся. Время уже первый час ночи.

— Ну, ещё пять минут, — протянул я по привычке, вот только не учёл, что на Киру это не действует. Она сама кого хочешь разжалобит, а приёмов у неё столько, что хоть чёрный пояс выдавай.

— Быстро спать, — с нажимом повторила она.

А я только и смог, что недовольно проворчать:

— Когда-нибудь мне тоже исполнится двенадцать, и никто не будет меня загонять спать, как маленького.

— Ну да, ну да, и овсянку по утрам тоже есть не заставят. Конечно. Иди уже.

Она проследила, как я разбираю гоночную трассу и неуклюже пытаюсь взять всю свою коллекцию машинок сразу, проводила взглядом до двери в спальню и сказала напоследок:

— То-то же. И не думай, что если полночи провозишься со своими машинками, завтра тебе дадут поспать до обеда.

Злая она была. Ни разу не сказала мне доброго слова. Но я всё равно еë любил и частенько отстаивал в школе еë честное имя. Впрочем, Кира об этом и не догадывалась, наверное.

Продолжать