срока, то отпустят. Если нет…»

Кирилл сидел молча и почти неподвижно часа 2. Наконец, он почувствовал, что очень хочет есть и спать. Однако никто не обращал на него никакого внимания.

Он знал: стоит ему начать что-то требовать от ментов или угрожать, к нему сразу же будет отрицательное отношение. Большинство тех, кто попадал сюда, вели себя именно так.

Кирилл устал так, что поневоле лег на твердую и холодную лавку, на которой он сидел.

Глаза, устремленные в потолок, поневоле закрылись.

«Как там мама? — подумал он, засыпая, — Наверное волнуется! Надо бы позвонить ей!».