огромной и будто наэлектризованной человеческой толпы — ощущал себя тем, кто напитывал эту толпу эмоциями… и её укротителем. Я улыбнулся: всем старшеклассницам, что смотрели на меня из полумрака зала — поблагодарил их за отклик. Вновь приблизил лицо к микрофону. И продолжил припев — звуки моего голоса снова потеснили музыку, заполнили зал.
Я пел (по-прежнему терпеливо вытягивал каждую ноту). Касался пальцами гитарных струн. Уже не играл соло — Веник и Бурый вносили свой вклад в звучание музыкальной композиции. Чага снова курил за пределами зала. Рокот и Белла танцевали. Я скользил глазами по головам школьников и учащихся ПТУ. На первом концерте в новом учебном году случился аншлаг, как и предсказывал Сергей Рокотов. В зале почти не осталось свободного пространства. Пары танцевали, едва ли не расталкивая друг друга плечами. «Это будет рай для пацанов», — предсказывал Рокот. Уже к двадцать одному часу парни (во время каждого «медляка») едва ли не в полном составе покидали свои посты около стен. А многие на те посты и не возвращались — разбавляли своим присутствием девичьи компании.
«Котёнка» я исполнял уже в четвёртый раз за сегодняшний вечер. Сегодня это было пока рекордным числом повторений одной и той же песни. Поначалу ВИА мне подыгрывал лишь во время рефренов (неизменно молчала лишь бас-гитара, потому что Чага использовал смену гитариста как возможность в очередной раз отдохнуть и подышать табачным дымом). Но уже к третьему повторению парни отыграли вместе со мной всю композицию. Я увидел в центре зала Руслана Петрова. Заметил своего бывшего одноклассника даже несмотря на скудное освещение и слепившие мне глаза прожекторы. Потому что Руся выделялся на фоне окружавших его школьников, словно тополь, стоявший в окружении кустов шиповника. Именно Петров инициировал второе повторение «Котёнка».
Первое исполнение «Котёнка» будто и не впечатлило школьников. Лишь к середине песни те разобрались, как (а главное, с кем) танцевать под эту песню. Да и овации по окончании композиции показались мне «жиденькими». Меня этот факт слегка разочаровал: он будто бросил тень на моё исполнительское мастерство, как музыканта (пусть и «доморощенного»). Рокотов тогда вернулся на сцену, забрал у меня гитару — постучал меня по плечу и заявил, что я «молодец». «Хорошо исполнил, Ваня, — сказал он. — Но не расслабляйся». А через четверть часа на сцену буквально ворвался Руся Петров (дружинник проморгал его рывок — бросился за парнем вдогонку). Петров положил Рокотову на плечи руку и о чём-то попросил. За его спиной, будто тень (или телохранитель), застыл дружинник.
Уговаривал Петров Рокота не так долго, как Белла Корж. Он обошёлся без жалобных причитаний и истеричных выкриков. Лишь цыкнул на дружинника, чтобы тот «не мешал» — дружинник внял просьбе: сделал вид, что заинтересовался открывшимися со сцены видами на танцплощадку. Сергей кивнул в ответ на просьбу Русика. И тут же подошёл ко мне и спросил: «Слабаешь?» Я не отказался. Не засвистели и школьники при виде меня с гитарой. Повторное исполнение «Котёнка» они встретили уже более эмоционально — по завершении композиции буквально искупали меня в овациях. Третьего и четвёртого «Котёнка» заказала снова Изабелла — при этом она указывала в зал, будто передала лидеру ВИА чужие просьбы.
Уже с третьего раза плясавшие около сцены девчонки мне активно подпевали.
—…Я люблю тебя.
Музыка стихла сразу же, как только замолчал я (парни из ВИА в этот раз не проворонили момент). Из колонок доносилось лишь тихое потрескивание. По ступеням на сцену уже взбирался Рокот, высвободившийся из объятий Беллы Корж — я слышал грохот его шагов.
Оставленное подпевавшими мне девичьими голосами эхо ещё несколько секунд звучало под потолком танцевального зала.
Его заглушил рёв оваций — подо мной снова задрожал пол.
— Котёнок, я люблю тебя! — прокричали сразу несколько женских голосов.
Я улыбнулся, поправил очки. Бросил в сторону танцплощадки воздушный поцелуй. Вернул притихшую гитару Сергею Рокотову.
— Осталось немного, Ваня, — шепнул Рокот. — Потерпи.