следующего дня встретило друзей зябкой, но по-южному ясной погоде. Кабан мерно поглощал километры в этот раз, впрочем, продираясь не по скоростной магистрали, но богом забытой двухполосной дороге, которую, если и ремонтировали, то в те времена, когда флаг у страны был красный.

— Как долго ты собираешься там быть? — спросил Никита, которому сегодня выпала честь первым сесть за руль.

— Я думаю, двух-трех дней мне достаточно, — с этими словами Вадим выудил из внутреннего кармана спортивного пиджака блокнот и весело взмахнул им перед лицом друга.

— Что это?

— Как что? Основной рабочий инструмент писателя! Блокнотик, в который я буду записывать свои идеи.

— А я думал, основной рабочий инструмент писателя находится чуть повыше плеч, — мягко щелкнув друга по голове, усмехнулся Никита.

— Глобально да. Но мне уже не 20, и память стала ни к черту. Вон часть своей жизни не помню! — расхохотался Вадим, но внезапно осекся, и с силой ткнул друга в плече кулаком: — Не смей больше так делать!

— Пошел ты! — сквозь смех парировал Никита и в ответ ткнул товарища в плечо.

— Ладно, ладно! Хорош! А то еще в кювет улетим, — остановил драку Вадим.

— Нам кстати не так долго осталось, так что можешь заняться изложением своих диких мыслей в свой старперский блокнотик… — перехватив рулевой колесо двумя руками, со всей серьезности сказал Никита, медленно объезжая очередную яму на дорожном полотне.

— С радостью! — улыбнулся Вадим и, распахнув блокнот на последней странице, уткнулся в картинку, которую он внезапно нарисовал прошлой ночью. На не самом профессиональном рисунке был запечатлен он сам, удерживающий нечто похожее на топор над головой, готовый в следующее мгновение опустить его вниз на неизвестную ему жертву.

«Отсек половину лица…»

Шумно выдохнув, Вадим аккуратно закрыл блокнот и уставился на исчезающее под «кабаном» полотно советской дороги. Он не знал, для чего, на самом деле, он мчался в место, которое наградило его таким количеством боли. Еще несколько дней назад он действительно предполагал, что отправляется на поиски вдохновения, но сейчас… Сейчас, по мере того, как деревня под названием «Целильная Балка» становилась все ближе и ближе, на него накатывало чувство тревоги. Несомненно, сознание противилось возвращению домой, ему было неприятно возвращаться туда, где многие знали о его мрачном прошлом. Благодаря умелым действиям издательства, история с его исчезновением нахождением в лечебнице и выздоровлением превратилась в чудесную историю спасенной принцессы в брюках. Тогда как местные знали куда больше о том, кем он был до злосчастного путешествия в лесу и каким он был, когда его нашли.

Впрочем, он страшился не косых взглядов аборигенов, но чего-то иного. Чего-то, что и сам не мог понять. Что-то беспокоило его, и он надеялся понять, что это, до того, как «кабан» закончит отсчитывать километры до «Целильной Балки».

— Ну все, вояджер! — голос Никиты раздался откуда-то извне темного помещения, в котором сейчас пребывал Вадим: — Просыпайся, красавчик, пойдем искать твою музу.

— Сейчас, сейчас! — Вадим с трудом осознал, что темной комнатой оказались его веки, под которыми он уютно спрятался от дневного света и мирно спал всю дорогу: — Я? Ты рулил всю дорогу?

— Почему же, — усмехнулся Никита и мягко коснулся плеча товарища: — По дороге я подобрал местного бездомного Валеру и доверил ему твоего драгоценного кабана! Мы, кстати, с ним неплохо поболтали!

— Пошел ты! — наконец разомкнув тяжелые веки, буркнул Вадим и тотчас потянул за ручку двери.

— Что, вот так сразу?

— Да!

Вадим знал, что яркое южное солнце не пощадит его изнеженные дремотой зрачки, но то, что удар будет нанесен такой силы, даже не мог предположить. Выбравшись из машины, Вадим, словно новорожденный котенок, пытался проморгаться, но с каждым разом все больше и больше ощущал неприятное жжение в глазах. В довершение ко всему, в лицо с силой ударил сильный степной ветер с песком, окончательно показывая друзьями, что в этом месте их не ждет ничего хорошего.

— Да ладно тебе. Что ты как девочка? — рассмеялся Никита, увидев неловкие попытки друга проморгаться.

С трудом совладав с яркими всполохами перед глазами, Вадим наконец бросил осмысленный взгляд перед собой. Вопреки его мрачным ожиданиям, «Целильная Балка» не была погруженным в пучину медленной гибели поселком. Наоборот: массивный постамент, который запечатлел название населенного пункта и год его основания, всем своим видом кричал о том, что «Целильная Балка» — не типичная российская деревня, а более чем развивающееся поселение. Следом за пестрым постаментом перед взглядом Вадима предстал стройный ряд аккуратных домиков, словно выполненных по единому образу. Ухоженные цветочные клумбы перед домами, высокие стальные заборы одного и того же цвета не оставляли пространства для фантазий. То, до чего сейчас дотягивался взгляд Вадима, представляло собой единую урбанистическую композицию, что невероятно сильно контрастировало с тем, что когда-то видел Вадим.

— Что, удивлен? — увидев замешательство товарища, многозначительно усмехнулся Никита.

— Удивлен!

— Это все твоя заслуга.

— Что? — неподдельно удивился Вадим.

— Ну, строго говоря, не все, но, как минимум, импульс, который привел сюда туристов, дал именно ты, — пожал плечами Никита и, развернувшись на каблуках, собрался вновь плюхнулся на водительское кресло.

— Постой! — вскинул руки Вадим: — Я не понял.

— Господи, ну до чего ты тяжелый, — без тени улыбки сказал Никита и, оглянувшись, принялся активно жестикулировать руками: — Когда ты и твоя история стали всероссийским феноменом, в нашу зачухонскую деревню хлынули сотни паломников, мечтавших прикоснуться к месту, что породило «Великого».

Расслышав издевку в слове «Великого», Вадим натужно улыбнулся, попутно сопроводив свой жест красноречивой демонстрацией среднего пальца.

— Ладно, ладно, Великий. Твоя писанина и правда интересная… — усмехнулся Никита: — Так вот, вслед за внезапными туристами на «Балку» свалились внезапные деньги, которые, в свою очередь, смогли привлечь еще большие деньги.

— Инвестиции в туризм? Здесь?

— Ну ты, конечно, крут, но не настолько, — хрюкнул Никита: — Нет, как всегда, из ниоткуда образовались всеми ненавидимые москвичи и прибрали к рукам местный колхоз, который активно дышал на ладан к этому моменту. Ну а после администрация поступила не как обычно, а распорядилась сей маной весьма умело, и вот, прежде подыхающий поселок из трех тысяч человек превратился в весьма приятное место для жизни со