встряхнул.

— Ты чего? Уснул что ли?

— А?

— Теперь ты пойдёшь на поправку.

Николай Николаевич старший заставил себя выпрямиться и открыть глаза. Слабость постепенно отступала. Он дотянулся свободной рукой до лица, другая всё ещё сжимала телефон, и начал делать круговые движения вокруг глаз и вниз к носу. Профилактические упражнения всегда его успокаивали и расслабляли.

— Что ты наделал? — всё ещё чувствуя пугающую лёгкость, спросил старший.

— Ты отказывался добровольно, поэтому пришлось…

Впервые за много месяцев, Николай Николаевич больше не тонул в кромешной жути. Спазмы ослабли, а проклятая тяжесть исчезла. Он так к ней привык, что не мог поверить. Неужели — всё это по-настоящему?

— Как? Лучшие врачи мира сказали, что моя ситуация безнадежная…

Он больше не падал в бездну, а остановился у самого её края.

— Ты должен был пройти перезагрузку нейрокарты, но ты каждый раз отказывался. Говорил, что все эти технологии для выкачивания денег из простаков. Ничего не хотел слушать, везде подозревал заговоры. Поэтому, я решил этим воспользоваться. Начал подпитывать твои подозрения, попросил отдел безопасности подкинуть тебе пару липовых отчётов. Делал при тебе эти подозрительные звонки, и ты поверил. А когда ты начал узнавать про мой проект и уточнять, как сильно восстановилось зрения и повлияло ли это на внешний вид самого глаза, я понял, что ты готов. Поэтому, специально положил телефон на стол, чтобы ты видел, что снова звонит кто-то подозрительный… пришлось спровоцировать ссору. Я, кстати, съел твою котлету, пока не остыла. Очень вкусно.

— Значит, обманул старика. А как же те записи в твоём телефоне? — он поднял смартфон и замахал перед носом сына.

— Сам посмотри.

Николай Николаевич старший с шумом выдохнул, но всё заглянул в экран.

«Испытуемый номер двести шестьдесят семь — состояние критическое. Загрузка нейрокарты двухлетней давности повлияло на восприятие испытуемого. В течении шести дней наблюдений улучшилось общее самочувствие и настроение. Анализы пришли в норму. Прочие показания на уровне контрольных. Испытуемый номер двести шестьдесят семь явно пошёл на поправку, даже попытался шутить и оказывать знаки внимания женскому медицинскому персоналу…»

Младший поджал губу.

— У меня не было другого выхода. Ты же прямо прощался. Знаешь, как трудно на это смотреть, когда знаешь, что есть другой выход? Я обо всём договорился с начальником лаборатории. Здесь тебя уже давно ждали, подготовили твою собственную нейрокарту двухлетней давности. Помнишь, все сотрудники сдавали её в начале исследований. Тебе загрузили её вместо моей, которую ты так просил. Теперь, твоё здоровье возвращается к тому уровню, что было два года назад…

— Да, понял уже, — шмыгнул носом Николай Николаевич старший и отвернулся. — Ты был прав, спасибо. Но как я смог открыл твой телефон по сетчатке?

— Я установил на него два профиля: свой и твой. В ресторане твой был заблокирован, но когда мне позвонили из лаборатории и сказали, что загрузка завершена, я разблокировал его удалённо. Современные технологии, знаешь ли…

— Тьфу ты, ничего не понял.

— Ну, можешь поверить мне на слово.

Сын просто стоял, смотрел на отца и улыбался, а тот сосредоточенно жевал губу, пока наконец не выговорил:

— И что дальше?

— Поживёшь ещё…

— Это невозможно!

Сын засмеялся.

— Ну точно как в кино. Марти сказал, что это невозможно. А доктор Эммет Браун ответил — это наука!