Жатва 2. Венец эволюции

Глава 1

Ещё вчера я воевал за Российскую Империю и совершал подвиги, мной восхищались сослуживцы и вообще всё было хорошо, как вдруг меня ни за что повязали.

Подумаешь убил главнокомандующего первой армии, ну и что тут такого? Всякое же на войне бывает. Но слушать меня никто не стал… пишу эти последние строки на стене своей одиночной камеры перед расстрелом.

— Сижу за решёткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орёл молодой, — в соседней камере какой-то придурок начал петь песни и бить по зачарованным прутьям.

— А ну тише! — тут же рявкнул я. — У меня тут депрессия и угнетение! Расстреливают меня скоро!

— МОЙ ГРУСТНЫЙ ТОВАРИЩ, МАХАЯ КРЫЛОМ!!! — узник начал орать ещё громче. — КРОВАВУЮ ПИЩУ КЛЮЕТ ПОД ОКНОМ!!!

— Ну и мудак!

— ДА ПОШЁЛ ТЫ НАХРЕН!!!

Шёл уже восьмой день, меня всеми силами пытались свести с ума. Подушка на кровати была слишком твёрдой, постельное вообще меняют не чаще раза в три дня, а еда… они кормили меня овсянкой. Ещё и какие-то булочки с изюмом, чтобы я подавился и сдох. В чае и вовсе вместо одной ложки сахара две, аж зубы от сладости скрипят. И ведь они знают, что я не люблю сладкое, как, к слову, и изюм.

— Ещё и чай холодный… — прошептал я, выводя обратной стороной ложки буквы на стене. – Хотя он вроде остыл. Его же давно принесли. Впрочем, я всё равно разочарован.

— Да ты задрал уже! — снова из соседней, но в этот раз правой камеры донёсся голос ещё одного узника. — Ты там как сыр в масле катаешься!

— И всё же это неволя… тебе не понять.

— Я сижу в соседней камере. И вообще, скажи спасибо, что не расстреляли!

— Завтра расстреляют.

— Ты так каждый день говоришь!

— И каждый раз я всё ближе к суровой правде, — мрачно заметил я, после чего устало сел на кровать. — Тяжело…

— Что тяжелого?

— Буквы тяжело выводить ложкой. Еле-еле царапаются. Кстати, тебя же сегодня сюда привели?

— Да, сегодня.

— Кто по масти будешь? Какая ходка?

— Нет, ну ты кадр…

— Ладно, шучу. Меня Саша зовут, меня обвиняют в убийстве Ренненкампфа.

— Чего? Ну ты вообще отморозок. Одарённый что ли?

— Ага. А ты за что на нары отправился? По беспределу повязали.

— Хватит этого жаргона. Мы всё же не в обычной тюрьме сидим. Тут так не принято.

— А ты тут не в первый раз?

— Ну… да, не в первый.

— Учитывая тот факт, что мной по всей видимости заинтересовался сам император, то ты тоже что-то сверхнеобычное выкинул, да?

— Революционер. Больше ничего не скажу.

— Ладно, а ты кто? Сосед-певец! Эй, ты там уснул что ли?! — теперь по прутьям начал колотить я, используя ложку. — ОЧНИСЬ!!!

— Я ПАНК!!! — тут же заорал по всей видимости бухой в хлам узник.

— Какой панк? Чё ты несёшь? За что тебя сюда посадили? Тоже революционер?!

— Я Ольгу Николаевну того! — И из соседней камеры начали доноситься хлопки, а потом узник заржал в голос. — А потом нажрался и перепутал её… э-э-э… с другими женщинами…

— Женщинами?

— С пятью, в борделе. Я слегка подвыпившим был.

— Стоп, с той самой Ольгой Николаевной? — в разговор встрял революционер.

— Да я ебу?! — закричал панк, после чего снова блеванул. — Я ща сдохну… я, наверное, литра три водки за вечер выжрал в одно рыло… Господи помилуй…

— Ну ты вообще псих, а как ты вообще с ней познакомился? — революционеру действительно было интереснее узнать как кто-то уложил в постель некую Ольгу Николаевну, чем послушать мою историю про убийство аж Ренненкампфа, это было обидно.

— Ваня, я последнюю неделю вообще не помню!

— Меня Илья зовут.

— Заткнитесь все и дайте мне умереть, я всё… — после этих слов панк-узник свалился на кровать и захрапел, изредка раздавая бульканье: он блевал прямо в кровать.

— Слышь, Саш, а кто такие панки?

— Да опять столичные какие-то свои движения выдумали, — отмахнулся я.

А затем в казематы спустилась стража. Вооруженный отряд одарённых гвардейцев, которых бы на фронт отправить воевать, но кто тогда будет защищать престол Государя?

— Александр… так, это вы, — гвардеец остановился напротив меня, после чего достал рунический ключ, которым провёл вдоль прутьев клетки. — Выходите.

Через секунду прутья буквально ожили и начали раздвигаться, позволяя мне выйти. А через считанные секунды они вновь вернули свою форму. Никогда такой магии не видел, вроде сталь, ещё и зачарованная, рунами покрыта, но так легко свою форму меняла.

— Всё, друзья, прощайте, — уходя бросил я своим товарищам по несчастью. — Меня ведут на расстрел. Это конец. Последняя глава моей жизни.

— Заткнись! — тут же мне прилетело по затылку, довольно сильно, даже желание шутить отпало. — И так весь день орёте тут.

Дальше я уже в полном молчании отправился за своими палачами. Мы шли где-то минут пять, проходили подземные туннели, поднимались на механических лифтах на этаже повыше, снова двигались по чёрным коридорам.

Сбежать из императорских казематов было невозможно, подкоп не сделать, а стража следит за всем с помощью артефактов. Чуть что не так — сразу же взвод гвардейцев всех угомонит.

В какой-то момент мрачные и жуткие декорации сменились мраморным стенами и золотыми барельефами. А затем и вовсе меня вывели в довольно просторный зал, где находился весь цвет Российской Империи. Я стоял в самом центре, позади меня находился вход в зал, по бокам трибуны с дворянами, а передо мной на троне расположился сам Государь.

Николай Второй, император Российской Империи, о котором чего я только не слышал.

Государь оказался высоким мужчиной, с широкой грудью, руки несколько длинные, лицо продолговатое, чистое, лоб открытый, нос римский, рот умеренный, а глаза голубые. Взгляд же у него довольно резкий, быстрый, словно удар шашкой. Признаться, я представлял себе императора несколько более… ну, знаете, жирным и зажравшимся, как большинство королей в моём мире.

Однако судя по всему в Российской Империи во главе всего стоят военные, что и логично. Это же империя, а само слово «империя» в своём определение несёт территориальные претензии к соседям, желание расширяться и, следовательно, воевать. Более того, насколько мне известно, здесь на гражданских чинах также сидят бывшие военные.

А те немногие дворяне, не связанные с армией и флотом, всё равно стремятся быть похожими на офицеров. Это выражается как минимум в одежде, которая своим стилем очень похожа на униформу военных. В общем, все выглядят очень строго, серьёзно и очень важно. При этом никакой пьянящей роскоши в их одеяниях нет, никаких