полено за поленом. Дядя Оттон-Георг, охватив подбородок рукою, смотрел потухшими, мертвыми глазами.

 Мария-Каролина не решалась заговаривать с дядей. Она становилась на колени у его стула и смотрела на огни в печке.

 Иногда тихий принц замечал, что с ним ребенок; и Мария-Каролина чувствовала, как мягкая рука дяди Оттона-Георга тихонько скользит по ее волосам. Это были такия нежные и осторожные прикосновения, -- так долго. Иногда задремлет Мария-Каролина, прислонив голову к спинке дядина стула; иногда примется плакать.

 Дядя Оттон-Георг брал ее голову в свои руки и говорил своим странно-утомленным, всегда однозвучным голосом:

 -- Oui -- mon enfant... mon pauvre enfant... [Да, мое дитя... мое бедное дитя... -- фр.]

 Он удерживал ее голову в своих руках, и смотрел на нее своими мертвыми глазами и шептал опять тем же голосом.

 -- Oui -- mon enfant... mon pauvre enfant...

 Потом дядя Оттон-Георг беззвучно подымался, покачивал своею красивою головою, с мягкою, светлою бородою, и тихо уходил в соседнюю комнату. И там зажигал, осторожный, как вор, своим маленьким огнивом огни в печке и созерцал пламя своими пустыми глазами.

 Летом дядя Оттон-Георг проводил целые дни внизу, в саду, у своих цветов. Как любил он свои розы! Он поддерживал их чаши сложенными горстью руками и целыми часами смотрел на них и улыбался.

 Мария-Каролина проходила мимо него со своею гувернанткою. Дядя Оттон-Георг не замечал этого. Он стоял, согнувшись над своими розами, покачивал головой и улыбался. Гувернантка держалась с неизменною верностью установленных правил, -- она трижды приседала за спиною принца Оттона-Георга, и делала маленький крюк по дороге.

 M-lle Leterrier всегда пугалась перед принцем Оттоном-Георгом, -- и Мария-Каролина тихо пробиралась мимо... Они приходили на террасу. M-lle Leterrier часто давала на террасе уроки Марии-Каролине.

 Оттуда видна была внизу вся резиденция с ее дымовыми трубами, красные кровли, башни церквей, маленькая река с обоими мостами, и красная казарма, которая была самым большим зданием во всем городе.

 Панорама содействовала методу m-lle Leterrier. Там она вокруг себя находила вокабулы [отдельные слова для заучивания при изучения иностранного языка].

 Деревья, дома, красные кровли и дым из их труб, который восходил к голубому небу, и липы, и цветы между стволами и пнями, покрытыми зеленым мхом, и птицы, которые пели в рощицах, и комары, которые пищали, -- все это были только вокабулы для m-lle Leterrier.

 Воробей шлепнется с ветки на землю и примется купаться в пыли около террасы. M-lle Leterrier останавливалась и рассматривала воробья, словно бы он был одним из семи чудес:

 -- Ah! le petit oiseau... Comme il est beau, -- le petit oiseau! [Ах, эта маленькая птичка... Как она прекрасна, эта маленькая птичка! -- фр.]

 M-lle Leterrier было очень любопытно узнать, какая бы это могла быть "petit oiseau". Мария стояла согнувшись; она тупо смотрела на пищащее чудо m-lle Leterrier.

 -- Ах, это -- овсянка, -- ваше высочество хорошо это знаете, -- (ее высочество все знала) -- овсянка.

 -- Ваше высочество, -- говаривала m-lle Leterrier, когда Мария-Каролина пробарабанит басню Лафонтена перед ее высочеством герцогинею, и ее высочество герцогиня на нескладном французском диалекте выразит свое удовольствие, -- ваше высочество, искусство учить есть искусство заинтересовывать.

 Для торжественных случаев у m-lle Leterrier были "боевые слова", как она называла цитаты из Жан-Жака Руссо.

* * *

 M-lle Leterrier и Мария-Каролина шли дальше по террасе. M-lle Leterrier переходила к ботанике. Она говорила о строении листьев.

 -- Вашему высочеству известно, что клеточки...

 M-lle Leterrier углублялась во все, что было известно ее высочеству о клеточках.

 Мария-Каролина тихо шла рядом с гувернанткой. Она редко говорила что-нибудь, кроме "да" и "нет". Да и это говорила она не очень- то охотно. ее высочество не обнаруживала, как много она знала о клеточке.

 Между тем они подходили к концу террасы. К ним доносились резкие звуки колокола. Это был звонок к отдыху в герцогском сиротском доме. Когда Мария-Каролина нагибалась слегка за изгородь, то она могла видеть площадку для игр в сиротском доме.

 Малыши суетились там внизу в своих холстинковых балахончиках; они смеялись, и визжали, и играли в "кошку и мышку". Большое там было веселье. Мария-Каролина долго стояла, опершись на перила, и смотрела на их игры.

 M-lle Leterrier находила новый исходный пункт для беседы.

 Устало отходила Мария-Каролина от перил и шла за гувернанткой.

 Внизу пели. Мария-Каролина знала песню. Это была хоровая игра с пением, -- одна девочка становилась в середине круга, растягивала свой передник и низко приседала, потом то же делала другая, и после этого танцевали они обе в середине круга, а остальные, схватившись за руки, кружились около них.

 

 "По лужайке шел монах", --

 

 пели хором все детские голоса.

 -- Ваше высочество желаете спросить? -- сказала m-lle Leterrier. Она все еще не могла расстаться с ботаникой.

 M-lle Leterrier часто говорила:

 -- Ваше высочество желаете спросить?

 Это был только façon de parler [манера говорить -- фр.]. Мария-Каролина не спрашивала. Она была так утомлена всеми этими поводами к разговору. M-lle Leterrier спрашивала за нее. Марию-Каролину это интересовало так мало. Послушно шла она, с своим странным серым, не по летам умным лицом, с томными глазами, рядом с гувернанткою и повторяла свои "да" и "нет". M-lle Leterrier подмечала фальшь ее "да" и "нет". Она начинала сердиться.

 -- Ваше высочество не имеете никакого понимания природы, -- говорила она.

 Пели там внизу, -- как они пели!

 Да, это и есть то пение, под которое они танцевали.

 

 "Эх, как весело мы пляшем, я и ты

 Истоптали мы с тобой чулки и башмаки,

 Истоптали мы с тобой чулки и башмаки".

 

 M-lle Leterrier открыла муравейник.

 В одно мгновение мысли m-lle Leterrier были в Sanssouci [Сан-Суси -- дворец Фридриха Великого в Потсдаме]. Это было старинное обыкновение m-lle Leterrier -- вспоминать Sanssouci. Ее первые ученицы были из дома Гогенцоллернов. M-lle Leterrier повела беседу о Фридрихе Великом. Теперь она нашла свой верный фарватер и со всеми своими исходными пунктами причалила к Sanssouci. Старая привычка!

 Но, впрочем, m-lle Leterrier вспоминала скоро, что герцогиня была из дома Габсбургов. Ловким оборотом переходила она к Шёнбруну и кончала Мариею-Терезиею. Когда m-lle Leterrier доходила до Марии-Терезии, она делала паузу. Молча шли гувернантка и ученица рядом одна с другою.

 И потом отрывочные вокабулы нарушали тишину.

 Мария-Каролина повторяла вокабулы своим вялым голосом.

 -- La pelouse, -- votre Altesse le sait... [Лужайка -- Ваше Высочество это знает... -- фр.]

 -- Oui, mademoiselle, la pelouse. [Да, мадемуазель, лужайка -- фр.]

 Час отдыха там внизу проходил. Звонил колокол, и детский шум, затихая, переходил в суетливое жужжание. M-lle Leterrier и Мария-Каролина достигали