Виталий Осокин Отель "Жёлтая гвоздика"

1

Отель располагался в коричневом пятнадцатиэтажном здании и занимал большую часть самого верхнего этажа его. В отель вела большая коричневая металлическая дверь с домофоном. На двери не было никаких табличек и надписей. Человек звонил в домофон, называл код, и охранник открывал дверь. Гость входил в отель. Справа за стойкой сидел охранник в черной форме. Впереди тянулся коридор с синими стенами. По обеим сторонам коридора были двери, которые вели в комнаты с душем и кроватью.

Екатерина мыла пол в коридоре и ворчала.

Мимо неё прошел молодой гость и поприветствовал ее. Он был в очках и походил видом своим на студента. На нём был красивый костюм с зеленым галстуком-бабочкой.

Екатерина подошла к охраннику и сказала:

— Они все подонки. И этот тоже.

— Парень как парень, — возразил Захар, так звали охранника.

Захару было пятьдесят восемь лет, но выглядел он старше своих лет. Лицо его было морщинистым и серым.

— Что? Ты защищаешь этих извращенцев? — разозлилась Катя.

— Нет. Это называется смотреть на жизнь философски.

— Это Москва тебя испортила.

Захар пожал плечами.

Екатерина пошла мыть освободившуюся комнату.

Она нашла на полу обёртку от презерватива, подняла её и засунула в мешок для мусора, пробурчав:

— Грязные уроды.

Закончив с уборкой, Екатерина подошла к Захару.

— Как долго ты работаешь здесь?

— Шесть месяцев.

— Вам всегда платят вовремя?

— Да.

— Странно. Я разговаривала с уборщицей Леной. Она мне ничего не ответила, когда я спросила её о зарплате.

— Лена. Она странная.

— И ты это заметил. Ты хороший человек. Я вижу. У тебя есть жена?

— Да, есть. У меня два сына и пять внуков.

— Ой, как мило. Ты настоящий мужчина. Я думаю, твои близкие гордятся тобой.

— Не знаю. Я их редко вижу. Еду на работу из Тульской области. Две недели живу и работаю здесь и еду домой.

— Проклятые эксплуататоры. Я бы их всех развесила на фонарях.

— И это все за тридцать тысяч, я думаю.

— Сорок пять.

— Этого мало. А мне обещали 50 тысяч рублей в месяц.

— Неплохо.

Катерина вздохнула.

— Я хочу больше.

— У тебя большая семья?

— Дочь и внук. Мой муж умер двенадцать лет назад.

Зазвонил домофон. Захар взял трубку.

— Кто? Назовите код.

— Код 112. Это полиция, идиот. Открывай, дебил!

Голос был грубым и чересчур уверенным.

Екатерина и Захар испуганно переглянулись.

Захар открыл дверь, нажав на кнопку на столе.

Вошли сержант полиции в форме и мужчина в чёрном кожаном плаще и шляпе.

— Майор Морозов, — представился мужчина в плаще.

— Сержант Николаев, — представился сержант.

Они показали свои ксивы в раскрытом виде.

Морозову было сорок пять лет. Он был большим и страшным.

— Кто здесь главный? — спросил он.

Захар ответил дрожащим голосом:

— Здесь нет начальства. Клиенты звонят диспетчеру по телефону. Диспетчер сообщает им код — четыре цифры, потом сообщает этот код мне. Гость приходит к нам, звонит в домофон, говорит код. Если код верный, я открываю дверь.

— Это бордель? — спросил Морозов.

— Это отель.

— Зачем такая конспирация? Я не понимаю.

— Обычно наши клиенты снимают номера на час, максимум на три-четыре.

— Я понимаю, что люди приходят сюда, чтобы перепихнуться по-быстрому и явно не с женой или мужем.

Морозов обратился к сержанту.

— Сержант, какое окно?

— Третье от края.

Морозов посмотрел на Захара.

— Нас интересует третье окно с края, сторона, выходящая на улицу.

— Это должен быть номер десять. Сейчас я возьму запасной ключ. Вот он. Пойдем.

Они пошли по коридору. Катерина следовала за мужчинами.

— Что случилось? — спросил Захар.

Полицейские, похоже, не услышали вопроса, либо не считали нужным отвечать ему.

Они остановились у двери номера десять. Захар постучал в дверь.

За дверью послышался слабый гул.

Захар открыл дверь ключом.

Окно в комнате было открыто. Ветер трепал шторы.

— Вы не входите, — приказал Морозов.

Захар и Екатерина поняли, что клиент выбросился из окна.

— Кто? — спросила уборщица.

— Молодой рыжий парень, — сказал Захар.

— Матерь Божья.

Екатерина перекрестилась и спросила:

— Он жив?

— Нет, — ответил Морозов.

Он взял с тумбочки телефон парня.

— Сейчас мы узнаем, почему он это сделал. Я уверен, что тут не обошлось без женщины.

— Или мужчины, — заметил сержант и ехидно улыбнулся.

— Женщины. Ольга. Тридцать неотвеченных звонков. Они ещё переписывались и созванивались в мессенджере, — сказал Морозов.

— Умереть из-за женщины — как глупо, — заметил сержант.

— Вы не романтик, Николаев. Вы этого никогда не поймете, — сказал Морозов.

2

Прошло два дня.

Екатерина мыла пол в коридоре гостиницы.

Захар сидел на ресепшене и разгадывал кроссворд.

Катерина подошла к нему.

— Какой вопрос?

— Столица Испании.

— Мадрид.

— Точно — подходит.

Катерина покачала головой.

— Как ты учился в школе?

— У меня были хорошие оценки по труду и физкультуре.

— Это очень заметно.

— Как ты училась?

— Было время, когда я работала учителем химии и биологии.

— Ух ты.

— Я думаю о названии отеля. Кто это придумал? Жёлтая гвоздика. Жёлтый цвет означает измену. Гвоздики обычно несут на кладбище. Что за дичь?

— Возможно, наши хозяева не знали, что символизируют эти предметы.

— Ты думаешь, они идиоты? Это правда. Так уж получилось, что богатые могут оказаться дураками. Где справедливость в этом мире?

Екатерина пошла убрать в кладовку швабру, ведро и тряпку. Она остановилась у двенадцатого номера. Здесь отчетливо были слышны голоса.

Мужской голос говорил:

— Где ты, мой дорогая? Как долго ты ещё будешь мыться?

Послышались шаги и звук открывающейся двери душа.

— Я хочу быть для тебя самой чистой девочкой на свете, — ответил писклявый женский голос.

— Ах, ты моё счастье. Как же ты красива. Как Марго Робби.

— Лучше.

— Ну, конечно, ты лучше всех, как я могу тебя с кем-то сравнивать?

— Ты обещал сделать меня начальником отдела снабжения.

— Да, обещал и сделаю это.

— Ты меня не обманешь?

Наступила пауза. После мужчина сказал:

— Если только ты будешь себя вести, как умничка, в постели. Тогда точно не обману.

— Ах ты, поросёнок.

Екатерина плюнула и пошла дальше.

Через пятнадцать минут она подошла к Захару.

— Я знаю, как здесь разбогатеть, — сказала она заговорщицким тоном.

На лице Захара ясно читался большой