Защитник Дворянок Том IV

Глава 1 (79). Долгая рефлексия

Лже-Казимир просыпаться не желал. Можно было даже предположить, что на него наложили какую-то иллюзию, чтобы он только выглядел нормально, а на деле — труп трупом. Хотелось тормошить его, шлепать по щекам, лишь бы он поскорее пришел в себя и дал мне ответы, которые я так жажду услышать.

Но черт, я что, баба что ли, места себе не находить и не мочь самостоятельно успокоиться, мне обязательно он для этого нужен? Хотя глядя в зеркало, можно уже смело сказать. Да, я баба. Если раньше можно было отрицать реальность и дальше, но с этими отросшими полусферами и кормой уже даже мне не верится, что у меня было чисто мужское тело когда-то. Прошел ли я вообще точку не возврата или еще нет?

Так, не думай об этом! Исправить и можно все! Тем более со здешней магией. Нужно просто перетерпеть и убедиться что к тому времени как я дотерплю мне не захочется оставить все как есть.

Возле сердца снова заныло так сильно, что почти скрутило меня в бараний рог. Стоило неимоверных усилий просто не завыть.

— Чертова арга, которая сделала меня таким, соскучилась по хозяйке? Хочешь обратно? Я теперь тут главный! Ты меня каждый раз через мясорубку проворачиваешь, так что по праву моих страданий принадлежишь теперь мне! — Прошипел сквозь зубы, стараясь хотя бы в своих глазах не выглядеть жалко.

Руки впились в кожу и вместе с ними и немного отросшие ногти, которые начали интересное соревнование в том, что же сильнее — их острота или же моя прочность? Победила дружба в виде кровавых подтеков на плечах и парочке ногтей на грани слома.

По телу от этого небольшого эмоционального выброса пробежала небольшая фиолетовая волна, а боль подуспокоилась. Даже кровь свернулась и теперь на руках скорее были раны, нанесенные с неделю назад а не только что. Это у тебя такой ответ да, тварюга поганая? Иногда мне действительно кажется, что эта хрень от того, насколько она мощная, обзавелась подобием разума. Поэтому напрямую оскорблять наверное ее стоит только про себя.

Ладно, раз уж речь зашла про зеркало, нужно хоть внимательнее осмотреть то, что у меня сейчас с телом. Грудь это самая заметная часть, потому что достаточно просто скосить вниз взгляд. Ну или сосредоточится на спине, которой новый вес не особо привычен.

Глядя на себя, хотелось выматериться. Потому что анонимок с признаниями в любви станет больше. А так же понятно кем написанных на клочках бумаги лозунгов в стиле «Вали обратно в свою деревню, безродная шлюха».

Есть правда положительная новость — дворянки будут меньше унижать меня за размер груди. Не то чтобы меня это сильно беспокоило, но черт возьми, почему то на душе становилось спокойнее от того, что на один пункт придирок ко мне стало меньше. Потому что достали, будто к другой особенности тела нельзя придраться!

Руки сами собой обхватили два мягких шарика, идеально помещающихся в ладонях, посжимали и даже повзвешивали. Последнее было каким-то особым кайфом, когда спина резко расслаблялась от уменьшившейся нагрузки и приходило некое блаженство. Возбуждение было нулевым, скорее все эти действия хоть немного, но снимали накопившийся стресс. Черт, я в одной комнате с парнем и такое творю…

Погодите. А что такого, я же тоже парень! Правда с телом девушки и головой девушки. Про последнее, к сожалению, придется на себе выяснять долю шутки. Ведь прекрасно помню странные позывы в академии. А сейчас вновь прогнал через себя аргу Марии, еще сильнее скатившись в кроличью нору.

Взгляд дальше сам собой соскользнул на плоский животик, который убавился с боков. И снова двойственное положение дает о себе знать. С одной стороны корсет мне точно не понадобится если нужно будет идти на пафосный дворянский вечер потому что так надо. С другой — какого черта я вообще радуюсь факту, что теперь и здесь настолько все стало «хорошо», что не придется носить этот пыточный инструмент?

А небольшие кубики, которые проявились от того, как я вкалывал на занятиях, которые лишь частично состоят из теории, создавали какое-то странное впечатление. Вроде и красиво, да только на другом человеке. Не на мне!

От того же как уменьшился живот стало явно видно разъехавшийся таз. Будто та моя мысль, что если сойдусь с Диомедом, то придется трижды притворяться беременным, решила сделать так, чтобы притворство было более наглядным.

Проверять же у себя в трусах, не украли ли у меня еще и самое дорогое, почти последнее что оставалось в этом теле мужского, надобности не было — я ощущал, что там пока все в порядке. Не сорвался я сейчас во многом из-за этого факта. Все еще мужик.

Не особо приятно осознавать, что приходится разглядывать именно себя. Потому что будь иначе — я бы влюбился. Меня больше, конечно заботили самые большие и явные изменения, но личико тоже «пострадало», став еще мягче на вид, с небольшим чуточку смотрящим вверх носиком.

А когда я пользовался заемной силой, уловил, что некоторые локоны а так же глаза тоже становятся фиолетового цвета. Хотелось плюнуть в это зеркало, которое показывает мне неприятное, да только в чем оно виновато? Пока что во всех своих бедах виновен лишь один человек — я.

Снова запахнулся в ту немногую одежду, что у меня была, стараясь укрыться посильнее. Даже не было понятно, чего было больше — стеснения или нежелания чтобы кто-то видел меня таким. Потому что если первого — можно смело ставить на мне как на мужчине крест.

В результате просто развалился на стуле рядом с Лже-Казимиром, что не спешил возвращать свое сознание. Ну почему я не эта груда мышц? Было бы все намного проще. Например не было столько потенциальных психологических проблем.

Но почему-то рядом с ним было чуть поспокойнее. Может это и есть то самое чувство плеча, чувство братства? Все же вместе Анну отбили. Хотелось все же пойти и еще немного с ней поговорить, но я уже втемяшил себе в голову, что буду первым третировать этого чертового экстрасенса. К тому же было бы неплохо, если бы он лично «сестренке» сказал, что он не настоящий. Хотя с тем, как все складывается я уже не уверен.

Пока что же, уперев локти в тоже не преминувшие налиться жирком берда, разместил голову на руках, будто из-за обилия мыслей она уже не могла держать себя сама. Когда нечего делать, кроме ожидания, остается только думать. Думать о том, как же я докатился до жизни такой.

Увидев плоды моих решений, противный голос оспаривал каждое из них. Успокаивать его тем, что а вдруг можно было сделать еще хуже, было