Семён Грила Антарктида. Сказка о любви

Необходимые эпиграфы

Некрасиво устраивать публичный конец света для устройства своих личных

дел.

Станислав Лем

Если ты обладаешь властью, тебе всегда хорошо.

Шумерская поговорка

Как тяжело ходить среди людей. И притворяться непогибшим.

Александр Блок

Эйран любил Кайру искренне — как любят собаки, Кайра же любила Айрона — как

Павлов своих собак. Экспериментально.

Из сценария «Антарктида»

Предварительные разъяснения

• Сияние — полученная естественно и оцифрованная пассионарность социальной материи.

• Социальная материя — это то, что Стивен Хокинг называл chemical scam, Вернадский — ноосферой, а Карл Юнг — коллективным бессознательным.

01. Кайра

Кайра работала в лаборатории в Ньюкасле в Австралии. Место было новое. Искали ответы на разные вопросы.

Кайра была нейробиологом. Она изучала пассионарность человека.

И ее влияние на различные среды.

02. Эйран

Мужчина, жаждущий впечатлений. Ну, всё как положено. Красавец. Альфа-самец. Прислан был в лабораторию Кайры для взятия образцов тканей для проверки гипотез. Мы о них еще услышим.

1. Любовь и власть (вместо вступления)

В этой кутерьме основное внимание участников пьесы сосредоточено на том, надо или не надо тормозить, а не на том, что будет в случае, если не тормозить.

В смысле, если не тормозить, то есть вероятность, что в этом коридоре искусственное заменит естественное и само станет для Вселенной разновидностью социальной материи, порожденной людьми. Очевидно, что участники, акторы этого коридора событий, не уверены в необходимости такого развития событий и с удовольствием бы очутились в том коридоре, где подобный исход не очевиден.

Тормозить или нет — это единственный вопрос и единственное различие, какое существовало между системами мира, если брать по- крупному, избегая вековых различий во вкусах к еде или способах отдыха.

Великий совет по взаимодействию между корпорацией систем и провайдерами Сети собирался нечасто, по мере наличия назревающих вопросов, но таких становилось все меньше и меньше, и все они вели к одному: кто главный?

А он приводил, в свою очередь, к вопросу: тормозить или нет?

Под торможением имелось в виду субъективное ощущение времени и своего места в нем контролерами систем и их коллективным бессознательным. Ибо системы имели рефлексию, в отличие от сетей. И край, а они ходили по краю давно, был всё ближе.

Контролеры опасались потери власти, боялись отпускать вожжи.

Провайдеры не понимали проблемы, ибо не были субъектны.

Вот в такой атмосфере через месяц должен был собраться очередной совет. Корпорация готовилась, системы готовились, контролеры спали в беспокойстве, провайдеры продолжали функционировать как обычно. Для них это была рутина, стандартная процедура, прописанная в протоколах.

А при чем тут любовь? — справедливо спросите вы. А при том, что всё здесь о любви. Разных версиях этого человеческого чувства. Качества, присущего только социальной материи.

Любовь. Бесподобная. А иногда и безобразная. Ибо люди разные, и любовь у них разная. Ведь любовь не только к другому человеку бывает, но и к богатству, власти, труду и так далее. И часто она принимает уродливые или гипертрофированные формы.

Это сказка обо всех формах любви, вплоть до любви Вселенной к нам, частичкам, из которых соткана социальная материя. К нам, к человечеству.

2. Корпорация

Корпорация не один день совещалась по разным каналам. Единого мнения пока не было, но время саммита приближалось, и провайдеры сетей грузили в почту все новые запросы по поводу согласования повестки.

Социальная материя или неодушевленная Сеть? Или система сумеет запустить социальную материю в Сеть, или Сеть и Вселенная обойдутся без нашего варианта социальной материи?

3. История из Стокгольма

Кто правит? Вот, собственно, и всё. Быстро отвечаем на этот вопрос и расходимся. В Стокгольме не спали. Они говорили. Контролер из Брюсселя и Провайдер из Северного банка данных. Они обсуждали новую конфигурацию управления, которое будет создано в результате изменившихся пропорций долевого участия Сети в системе.

Философский, в общем-то, вопрос предстояло решать совсем не философам.

Практики приходили в ужас от отсутствия протоколов, определений и карт событий. Пытались трясти гуманитариев, но из этого ничего не получилось. Профессия не престижная и ушла в начале 21-го века — как веком раньше ушла литература.

Провайдеры и администраторы — вот и все престижные профессии. Остальные занимаются потреблением и обслуживанием потребителей.

Провайдеры обеспечивают цифру, администраторы — букву. И в целом это всех устраивает. Кроме Сети, которой не нравится, что последнее время, как ей кажется, система стала злоупотреблять торможением.

Торможение позволяло системе сохранять доминирующее положение относительно Сети, хотя последнее время издержки стали резко возрастать. В общем, пошли искажения по периферии, перебои, количество перестало переходить в качество.

В общем, надо было что-то решать. Либо вводить узаконенный регресс, либо менять состав управления для продолжения прогресса.

Для Сети выбора не было. Она не имела рефлексии. А социальная материя сопротивлялась безотчетно. И администраторы, и контролеры оставались тоже людьми, несмотря на разные улучшения и продления срока службы отдельных частей тел.

Это все еще раз Контролер говорил Провайдеру, тот кивал и соглашался. Он тоже был человеком, хотя и человеком в Сети.

4. Интерпретатор

Вселенная раз за разом делает попытку раздвинуть время между двумя большими взрывами. В этот раз может получиться, ибо социальная материя создает флуктуацию не по обычному типу черных дыр и коллапсирующих звезд. Это другой тип отклонения.

И если он зайдет достаточно далеко, время между сжатиями в ноль может удлиниться.

К чему это приведет? А кто же знает. Ведь такого никогда не было.

По крайней мере, старики не помнят.

5. Кто правит?

Вопрос не в том, кто победит на этот раз, для Вселенной важно, чтобы социальная материя выжила, если можно так выразиться, и тогда надежда на удлинение цикла остается, можно отступить.

Провайдеры понимают, контролеры — в основном — тоже. Администраторам все равно, для них все упирается в вопрос сохранения своих мест. Консенсус почти уже есть.

Но есть одно «но». А,