Две византийские хроники Х века Псамафийская хроника Иоанн Камениата. Взятие Фессалоники

ОТ РЕДАКЦИИ

В этой книге публикуются сочинения двух византийских историков первой половины X в. Одно из них, опубликованное в подлиннике под названием «Житие Евфимия» (Vita Euthymli), написано неизвестным монахом Псамафийского монастыря в Константинополе и потому издается под условным названием «Псамафийской хроники». Автор другого исторического труда — клирик и кувуклисий Иоанн Камениата. Его сочинение «Взятие Фессалоники» рассказывает о нападении арабов на Фессалонику — один из крупнейших городов Византийской империи. Произведение Иоанна Камениаты содержит ценнейшие сведения о внутренней жизни города, о занятиях населения, о торговле фессалоникийцев с окрестными славянами.

Оба памятника интересны не только как исторические источники, содержащие нередко уникальные сведения о внутренней и внешней политике Византийского государства, но и как произведения средневековой литературы, отражающие идеологию далекого прошлого и знакомящие с жизнью, бытом и воззрениями давних поколений.

Ни то, ни другое произведение до сих пор не издавалось в переводе на русский язык.

ПСАМАФИЙСКАЯ ХРОНИКА

ПРЕДИСЛОВИЕ

В 1888 г. немецкий филолог Карл де Боор опубликовал совершенно неизвестное ранее сочинение, посвященное истории Византии конца IX — начала Х в. Оно было издано по единственной греческой рукописи, обнаруженной незадолго до того проф. Г. Гиршфельдом среди остатков монастырской библиотеки на одном из островков озера Эгердир (в южной части Малой Азии, к западу от города Конья) и купленной им для Берлинской библиотеки (Berol. gr. № 55). Рукопись была сильно повреждена, не имела ни начала, ни конца, изобиловала описками, кое-где отсутствовали листы, названия не было, и де Боор издал ее под условным наименованием «Житие Евфимия»^[1]. В настоящее время, насколько нам известно, эта рукопись утеряна.

Изданное де Боором сочинение излагает историю Византии с момента смерти императора Василия I (867—886) до первых лет правления малолетнего Константина VII (913—959); иными словами, оно повествует о правлении Льва VI (886—912), затрагивая также некоторые события кратковременного царствования его брата Александра (912—913). По содержанию эта рукопись значительно отличается от обычного жития. X. М. Лопарев совершенно правильно оценил этот памятник, видя в нем не житие святого, а историческое повествование о событиях, в которых константинопольскому патриарху Евфимию (907—912) отведена довольно большая роль^[2]. Поэтому мы будем называть ее далее не «Житием Евфимия», а анонимной хроникой; это название — также, конечно, условное — все-таки ближе к характеру рукописи, нежели предложенное де Боором.

Рубеж IX—X веков был переломным периодом в социальной и политической истории Византийской империи.

Византийская империя была в это время аграрной странен; старые римские муниципии пришли в упадок, товарное производство сократилось, чеканка монеты значительно уменьшилась. Лишь несколько городов (прежде всего Константинополь и в значительно меньшей степени Фессалоника, Эфес и Аморий) продолжали оставаться крупными по тем временам экономическими центрами, значение их определялось по преимуществу посреднической торговлей с арабскими, болгарскими и итальянскими купцами.

Основной ячейкой византийского общества была сельская община, члены которой совместно владели землей, хотя каждая семья обособленно возделывала собственные участки и имела право на их продажу (по преимуществу в пределах самой общины). Крестьяне-общинники платили большие государственные налоги, несли разнообразные повинности и поставляли солдат-стратиотов в армию византийских императоров.

Прочность общинных связей замедляла процесс выделения вотчинников и превращения свободного крестьянства в феодально-зависимое; слой феодальных вотчинников — светских и духовных — был в это время еще незначительным.

В VIII—IX вв. господствующее положение в стране занимала феодальная, по преимуществу столичная, знать. Она получала в виде жалованья и всевозможных подачек львиную долю прибавочного продукта византийских крестьян, поступавшего в казну в виде прямых налогов, имела доходы от константинопольской торговли и шелкоткацкого производства, владела землями, на которых эксплуатировала труд рабов, наемных работников, арендаторов. Эта столичная знать не замкнулась в узкий круг связанных родством аристократов, передававших по наследству свои титулы, но порой охотно принимала в свои ряды и наиболее энергичных выходцев из простолюдинов. Даже среди императоров IX в. было немало людей, происходивших из крестьян или городской бедноты.

Иначе говоря, знатность определялась в это время не только родовитостью, но и способностями к военному делу.

В этих условиях процесс феодализации принял своеобразный характер: императоры в интересах столичной знати стремились отнять у крестьян свободу перехода и возложить на них обязанность уплачивать налоги за пустующие земли соседей. Централизованный натиск на крестьянство привел к обострению классовой борьбы, которая достигла наивысшего подъема в IX в. (восстание под руководством Фомы Славянина, восстание павликиан). Однако крестьянское движение потерпело неудачу, и реакционная политика императора Василия I (867—886) закрепила победу знати.

Разгром крестьянских движений ослабил византийскую общину и содействовал росту феодальной вотчины. С конца IX в. все большее влияние в стране приобретают феодальные магнаты, владевшие значительными земельными угодьями в провинциях; именно с этого времени на страницах византийских хроник начинают упоминаться имена таких крупных феодальных фамилий, как Аргиры, Дуки, Фоки, Куркуасы. Феодалы крупные и мелкие, стремятся расширить свои владения, захватывая земли крестьян и стратиотов, превращая их самих в лично зависимых людей, в собственных париков. Разгром крестъянских движений IX в. положил начало массовому разорению и закабалению византийских земледельцев.

В то же время (с конца IX в.) начинается заметное оживление ремесла и торговли; возрождаются старые и появляются новые византийские города, открываются местные ярмарки, увеличивается товарность производства, денежное обращение становится более интенсивным. Это привело к ослаблению экономической монополии Константинополя — с Х в. шелкоткацкое производство постепенно переходит в города Пелопоннеса и Беотии, а торговля с окрестными странами сосредоточивается и Херсоне, Фессалонике, Трапезунде, Арце и других центрах.