Пролог

В небольшом зале было темно и отдавало сыростью, солнечный свет не попадал сюда десятилетиями. Запах плесени не только въелся за столько времени в старые каменные стены, но словно пропитал всё вокруг, каждый сантиметр комнаты. Белые пятна спускались с потолка вниз, прячась в тенях факелов, висящих по периметру. Но стоящие посередине в неком подобии круга мужчины этого не замечали. Это место стало давно привычным для них, сначала они приходили туда детьми, затем, когда их отцы перешли за грань, настало их время.

— Всё становится хуже и хуже. — Капюшон скрывал лицо говорившего, но остальные знали, кто именно держит слово.

— Мой градоначальник тоже говорит об ухудшении положения. Земли уже не приносят хороший урожай, уровень подати снижается, а крестьяне ропщут. Я опасаюсь волнений.

— Люциус, любое волнение ты можешь подавить одним лишь взмахом крыла. — Мужчина в чёрном одеянии до пола чуть поморщился, но не позволил эмоциям взять верх.

— Всё верно, но у короны могут возникнуть вопросы, куда вдруг делась сотня-другая этих неотёсанных и необразованных. А эпидемий, как назло, давно не было, даже прикрыться нечем. — В голосе сквозило лишь пренебрежение и нотки брезгливости. — Этим лекарям лишь бы находить лекарства да исцелять этих плебеев. И ещё раз, для тех, кто забыл. Никаких имён, даже в этом месте.

— Донесения моих людей также говорят о том, что время пришло. — Четвёртый присутствующий вышел в центр круга, взяв на себя роль главного. — Пора начинать ритуал призыва.

— Предлагаю через месяц, как раз закончится сезон балов, и их никто не увидит до следующего года.

— Ты прав, лучше не попадаться с ними короне на глаза, а потом уже будет всё равно. — Мужчина, предложивший провести ритуал, покинул круг и направился к выходу. — На этом всё.

Чуть постояв и дождавшись, пока стихнут его шаги, мужчины начали выходить из зала по одному, чтобы остаться никем не замеченными. Никто не должен знать, что они задумали. Как и в случае с их отцами, а до этого и их праотцами, всё должно оставаться втайне, даже от великой Богини. Именно поэтому в стены помещения была вплетена сила первой призванной, отнятая насильно, именно поэтому оно было белым пятном для высших сил.

Глава 1

Амалия, самый важный день в моей жизни

Сегодня один из самых важных дней в моей жизни. С раннего утра, вернее, с поздней ночи я на ногах и в предвкушении. Сегодня я стану герцогиней. И не просто герцогиней, а герцогиней Бедфордской. В моём распоряжении будет много слуг, а в собственность отойдёт прекрасное небольшое поместье у прибрежных скал Ардонии. Но не это главное, хотя не скрою, душу греет сама возможность иметь такой уровень влияния, который даст мой будущий статус. А делать вид, что мне не нужна земля с её богатыми угодьями винограда, которые приносят неплохой доход, я не стану.

Я с нежностью осторожно, едва касаясь, провожу рукой по красному бархатному конверту с выгравированными вензелями, покрытыми позолотой. Всего четыре слова, но скоро они изменят всё: «Дерек Бедфордский и Амалия Виндзорская». Совсем скоро я войду в зал под звуки арфы в белоснежном платье, сшитом лучшими портнихами королевства на заказ, под руку со своим отцом. Мельком взгляну на мать, сидящую на первой скамье и украдкой промакивающую слёзы шёлковым платком, обязательно под цвет платья, и подойду вплотную к Дереку. Не знаю, можно ли любить сильнее, чем я? Наверное, нет. Моя любовь особенная и ни на чью не похожая, единственная в своём роде. Я готова отдать себя всю ему, моему будущему мужу, готова вверить ему свою судьбу.

От сладких грёз меня отвлекает стук в дверь и вошедшая следом служанка.

— Ваша милость, я пришла помочь вам собраться. — Она делает поклон, не ставший за годы службы выше, и подходит к манекену, стоящему в углу комнаты, снимая с него накидку. — Оно чудесно, ваша милость.

Лицо служанки выражает восторг, а глаза горят от радости за меня. Я знаю Мисси много лет, иногда кажется, что она была со мной с самого рождения, иногда мы даже играли: я убегала от нерасторопной нянюшки с походкой, как у гусыни. С ней я делилась переживаниями о первой неразделённой любви к соседскому графу, с ней я обсуждала свой первый поцелуй, произошедший вечером на сеновале всё с тем же графом. Впоследствии он оказался помолвлен с нашей другой соседкой, но почему-то не гнушался проводить время и со мной. Мы были дружны с Мисси очень долгое время, пока матушка не начала меня готовить к участи, которая постигнет любую из нас, и неважно, какой статус носят сейчас родители. Будущее у женщин высшего сословия только одно, одна цель, к которой готовят и ради которой живут. Удачно выйти замуж. Удачно, разумеется, с точки зрения будущего положения в обществе и материальных благ у предполагаемого мужа.

— Да, Мисси. — Я подхожу ближе, трогая легкое одеяние. — Оно идеально.

Белая невесомая ткань в несколько слоёв падает мягкими волнами, превращаясь словно в морскую гладь из ткани. Расширяясь к низу, фасон платья делает фигуру ещё лучше, подчёркивая все мои достоинства, а узкий лиф и вовсе не оставляет простора для воображения, но мне нравится, какое впечатление оно создаёт. В нём я чувствую себя взрослее и смелее, словно оставляю все свои детские мечты здесь, в доме родителей, в доме моего детства. А к мужу, к моему будущему супругу придёт новая Амалия, достойная своего дракона и титула герцогини.

После многочасового стояния на ногах я наконец могу себя осмотреть. На мне надето несколько слоёв юбок из тонкой невесомой ткани, полупрозрачные панталоны, практически ничего не скрывающие. И самая важная деталь моего образа — корсет, который приподнимает грудь ещё выше, хотя, казалось бы, это невозможно, а талию делает настолько узкой, что мне приходится дышать через раз. Мисси помогает с чулками в тон платью, плотно обволакивающими ноги, завязывая небольшой бантик чуть ниже бедра. Такие же белые, как и платье, туфли завершают образ. Всё это проходит под восторженные охи служанки, я же стараюсь выглядеть спокойно, как и подобает девушке моего статуса, хотя в душе от нетерпения клокочет буря.

— Быстрее бы уже. Матушка, наверное, уже встала. — Напряжение достигает своего апогея, и меня начинает немного лихорадить. — Позови её.

— Конечно, ваша милость. — Мисси откладывает гребень и идет к двери.

Но не успевает она выйти, как в комнату влетает ураган. И имя ему Кларисса:

— Ах, милая моя, девочка! — Матушка хватается сначала за свои щёки, а уже затем берёт меня за руки, присаживаясь на