Дьявол, я пришла договориться!

Глава 1. БЕЗДУШНАЯ И ДРАЦЕНА

‒ Ляль, ты жрешь как не в себя.

Что может быть ласковее объективного и полного любви замечания в исполнении лучшей подруги?

Поднимаю голову от планшета, посылаю сидящей напротив девушке быструю улыбку и снова утыкаюсь в текст документа на светящемся экране. Вилка в руке продолжает энергично раздирать кабачковый драник на куски.

‒ Ку-ку? Алле? ‒ Ириша откладывает в сторону стакан с овощным смузи, наклоняется вперед и начинает махать рукой перед моим лицом. ‒ Учти, мне можно заливать про «абонент вне зоны доступа» только в том случае, если названный абонент свалил из этой вселенной с концами. Типа у него политическое убежище на Лямбде три четверти и культурный обмен по программе защиты свидетелей на планетарном кольце Зю. У нас с тобой именно такой случай, а, Милаш?

‒ А? ‒ Пытаюсь дочитать строчку, заглядывая в проем между указательным и средним пальцами Ирины.

‒ Обрати же на меня, наконец, свое драгоценное внимание, несчастная ты драцена!

‒ Драцена? ‒ Вскидываю от изумления голову. ‒ Это которая с такими длинными листьями? Пышная? Хочешь сказать, что у меня с прической беда? Я снова хожу нечесаная?

‒ Нет. ‒ Ирина хмурится и с хлюпаньем пробует смузи. ‒ Хочу сказать, что зона твоего эмоционального охвата равняется бубликовой дырке. Ты как бездушное растение. Короче, с флорой тебя сравнить пытаюсь. А на ум только эта несчастная драцена и пришла. Хотя тебя, наверное, лучше с дубом стоит сравнивать.

‒ Пожалуй, это будет не слишком объективное сравнение, ‒ замечаю я, захватывая с тарелки целую горку картофеля с сыром. ‒ С дубом обычно сравнивают недалеких личностей. А меня преподы в универе хвалят, да и оценки отличные. А Григорий говорит, что я сообрази…

‒ Еще секунда умняшничества, и мой кулак пойдет на сближение с какой-нибудь твоей не особо нужной частью тела, ‒ предупреждает Ириша, подтверждая серьезность намерений шумным вдыханием воздуха и эффектным раздуванием ноздрей.

‒ Мне все мои части тела дороги, ‒ робко откликаюсь я. ‒ Особое производство, так сказать. Ограниченный выпуск.

В ответ Ирина лишь смешливо фыркает.

Сердится моя подружка небезосновательно. Не могу ее за это винить. Сама же часто обделяю ее вниманием.

А угрозу членовредительством игнорировать не стоит. Ириша, понятное дело, кулаком не зарядит, а вот щелкнуть мне разок по выпуклому лбу вполне способна. Она хотя и миниатюрная, с миловидным личиком, а волосы ‒ целая копна черной густой роскоши, но на самом деле ‒ настоящая девушка с сюрпризом. Под слоистой блузкой скрывается мускулистость, а от обычного подзатыльника ее авторства можно с комфортом воспарить до луны. Днем Иришка ‒ тренер по йоге, а по вечерам снимает стресс от работы, тягая железо в спортзале.

‒ Хорошо, Экземпляр Ограниченного Выпуска, ‒ Ирина откидывается на спинку дивана и угрюмо смотрит на меня, ‒ мы с тобой сегодня пообщаемся нормально, или так и будешь в свой компьютер пялиться? И так в последнее время редко видимся. А ты и сейчас от работы отлипнуть не можешь.

‒ Прости, Ириш. ‒ Пихаю в себя огромный кусок тефтельки и стреляю глазками в сторону уже покалеченного драника. ‒ Еще полминутки. Скину файлы Григорию на мыло, и я твоя с потрохами.

‒ Вот потроха свои себе оставь, ‒ усмехается Иришка, но смиренно ждет, пока мое внимание полностью переключится на нее.

Быстро расправляюсь с остатками скомканного драника и поспешно формулирую сообщение для моего временного работодателя. Дожидаюсь подтверждения отправки и только потом слегка расслабляюсь.

‒ Ну, теперь можно и покушать! ‒ благодушно объявляю я, отодвигая от себя уже пустые тарелки, и завладеваю меню.

Ириша давится смузи и вылупляется на меня.

‒ Еще жратва? ‒ Она трет испачканные овощной смесью губы. ‒ Ляль, ты уже схомячила два драника, две тефтелины и полную порцию картофеля с сыром.

‒ Это был аперитив? ‒ предполагаю я, шелестя красочными страницами меню.

‒ Ничего себе подготовка! ‒ не удерживается от восклицания Ирина. ‒ Ну-ка признавайся, где эти твои таинственные внутренние резервы, куда скатывается вся жратвенька? Ты же ее в бомбических количествах заглатываешь!

‒ Да не, не в бомбических, ‒ отнекиваюсь я, с любопытством рассматривая изображенную на картинке гору фаршированных перцев.

‒ Ляль, ты схаваешь планету, если тебе ее предварительно потушат и поперчат.

Гляжу на Иришку поверх обложки меню. Та обижено надувает щеки.

‒ Подбешиваешь ты меня, Милаш. При всех твоих чревоугодческих эскападах в тебе ни жиринки. Когда некоторые, между прочим, даже от воды раздуваются.

‒ Прости, ‒ с чувством откликаюсь я и откладываю меню на край стола.

‒ Да что там, ‒ отмахивается подруга. ‒ Ты ни при чем. Но все же поболтай со мной. Когда еще так на посиделки соберемся. Как у тебя дела с работой? Этот извращенец Григорий не тянет к тебе свои влажные культяпки?

‒ Он не извращенец, ‒ издаю смешок и стучу пальцем по планшету. ‒ И очень мне помогает. Это хорошая возможность опыта понабраться.

‒ Но ты даже не настоящий помощник юриста. Я имею в виду, не трудоустроена официально.

‒ Угу. ‒ Терпеливо киваю. ‒ Но мы обсуждаем почти каждое дело. И судебную практику ищу для него я. И исковые заявления для клиентов теперь тоже оформляю.

‒ И сколько он тебе отваливает?

‒ Нисколько.

‒ Бесплатно?! ‒ От вопля Иришки подскакивает половина кафе вместе со столами и стульями.

‒ Ой-ой, ты чего? ‒ Успокаивающе касаюсь ее руки. ‒ Не бузи. Наш бюджет сегодня на битую посуду не предусмотрен.

‒ Обалдела, ляль? ‒ Подруга осушает свой стакан одним глотком и со стуком ставит его на столешницу. ‒ Ты батрачишь на него все свободное время после универа, а он тебе ни копейки не платит? Хорошо ж устроился козлина безбровая.

‒ Ну… это опыт…

Бесшумно вздыхаю, так и не озвучив мысль до конца.

Конечно, меня не слишком устраивает складывающаяся ситуация. И я вовсе не жажду выполнять работу за облысевшего мужика с пузом в два волейбольных мяча, который только и делает что командует, взваливает на меня все больше несоразмерных обязанностей и при этом с неохотой отвечает на мои вопросы.

При всей моей энергичности при Григории приходится изображать кротость. Ему не нравится, когда перечат, а указывать ему на ошибки ‒ вообще смертный грех. Вздумала пререкаться? За это пойди и самоубейся туалетным ершиком.

Но что поделать? Будь у меня связи, я бы не крутилась около этого