кустах снегирей.
Застыли деревья в зиме этой вечной, На улицах нет ни души, А мимо домов без оглядки, беспечно Позёмка куда-то спешит.
Пуржит зима, и небо хмурится, Опять сугробы намело, А ты идёшь по нашей улице, И снова на сердце тепло.
Ведь ты могла судьбой-разлучницей Пройти дорогою любой, А ты идёшь по нашей улице, И все любуются тобой.
Я жду всегда, когда появишься, И промолчу, себя кляня, Хочу сказать, как ты мне нравишься, Но, жаль, не смотришь на меня.
Мне никогда с собой не справиться, Перед тобой не устою, И знают все, такой красавицы Не отыскать в любом краю.
Пуржит зима, и небо хмурится, И вот опять поёт душа, Ведь ты идёшь по нашей улице, Ой, до чего же хороша!
Дорога памяти моей Назад всё чаще убегает, Пусть нет тех старых тополей, И на реке вода другая.
Ох, как я счастлив был тогда, Когда её журчанье слушал, Не понимая, что вода Уже тогда лечила душу.
А годы, оставляя след, Спешат, не выбирая средства. Там, в глубине прошедших лет Давно моё осталось детство.
И пусть известен адресат, Как это мало, и как много, Но даже повернув назад Нельзя вернуться той дорогой.
Где от домашнего крыльца Однажды жизнь меня умчала. … Дороге этой нет конца, Но у дороги есть начало.
На краю села за околицей, Где гнездятся кулики, В одиночестве ива-скромница Зеленеет у реки.
Ива, ивушка, ветки клонятся, От печали, говорят. Что ж любимый мой меня сторонится И всегда отводит взгляд.
Я любовь свою запоздалую Доверяю только ей, Утону в ветвях и пожалуюсь Ей, подруженьке моей.
Жаль, когда-нибудь мы состаримся, Было, не было — простим. Вместе с ивою мы печалимся, Вместе с ивою грустим.
Ива, ивушка, ветки клонятся, От печали, говорят, Что ж любимый мой меня сторонится И всегда отводит взгляд.
Я уходил и возвращался вновь, Не назначал свиданий у фонтанов, Я думал, что безумная любовь Бывает за обложками романов.
А у печали женское лицо, А у печали тоненькие руки, Накинутое наспех пальтецо, И боль души в предчувствии разлуки.
Я уходил, захлопывая дверь, И жизнь моя неслась по перекатам, Ну почему я думаю теперь О тех глазах, отвергнутых когда-то.
Судьба моя по жизни всё плывёт, И каждый долгий одинокий вечер Я понимаю, что любовь её Ещё живёт надеждой скорой встречи.
А у печали женское лицо, А у печали тоненькие руки, Накинутое наспех пальтецо, И боль души в предчувствии разлуки.
Дождь, опять затянут горизонт, Дождь, и даже птицы в роще смолкли. Нет, нам не поможет даже зонт, Мы с тобой совсем уже промокли.
Вновь я утону в твоих глазах, В них пылают летние зарницы, Вдруг блеснёт предательски слеза, И с дождём сольётся на ресницах.
Дождь, ещё чуть-чуть и будет ночь, Жаль, что соловьи однажды смолкли, Зонт теперь не в силах нам помочь, Мы с тобой давно уже промокли.
Дождь. А мы спасти ещё могли То, чем жили, в вечности сгорая, Но самих себя не сберегли, Потерявшись в двух шагах от рая.
Уходит август зноем небывалым, И без дождей потрескалась земля, Вот только осень жёлтым покрывалом Уже накрыла здешние поля.
Спешат куда-то облаков каскады, Разбрасывая тени по дворам, Замолкли птицы, лишь одни цикады Трезвонят иногда по вечерам.
А мы молчим, наивно полагая, Что в этот год природа неправа…. Ну, вот и осень! Слышишь, дорогая, Как шелестит пожухлая трава?
И ты представь, что подведя итоги, В прощальном взгляде грусти не тая, Уходит август по степной дороге Куда-то в неизвестные края….
Нет дороги такой, что когда-то кончается, В жизни часто её проложить нелегко, Как листки на ветру наши судьбы качаются, И, сорвавшись, летят далеко-далеко.
Только с нами всегда наша малая родина, Здесь на зорьке в лугах утро стелет туман, Здесь заваренный чай из листочков смородины, И малиновый звон, и вишнёвый дурман.
Суетой городов мы в душе восхищаемся, А о ней невзначай вспоминаем порой, Но однажды назад всё-равно возвращаемся В этот сказочный край под сосновой горой.
И заваренный чай из листочков смородины Вдруг напомнит о той, что уснуть не даёт, Потому что всегда с нами тихая родина, И тот самый туман, что из детства плывёт.
Застыли деревья в зиме этой вечной, На улицах нет ни души, А мимо домов без оглядки, беспечно Позёмка куда-то спешит.
Моя красавица
Пуржит зима, и небо хмурится, Опять сугробы намело, А ты идёшь по нашей улице, И снова на сердце тепло.
Ведь ты могла судьбой-разлучницей Пройти дорогою любой, А ты идёшь по нашей улице, И все любуются тобой.
Я жду всегда, когда появишься, И промолчу, себя кляня, Хочу сказать, как ты мне нравишься, Но, жаль, не смотришь на меня.
Мне никогда с собой не справиться, Перед тобой не устою, И знают все, такой красавицы Не отыскать в любом краю.
Пуржит зима, и небо хмурится, И вот опять поёт душа, Ведь ты идёшь по нашей улице, Ой, до чего же хороша!
Дорога памяти моей
Дорога памяти моей Назад всё чаще убегает, Пусть нет тех старых тополей, И на реке вода другая.
Ох, как я счастлив был тогда, Когда её журчанье слушал, Не понимая, что вода Уже тогда лечила душу.
А годы, оставляя след, Спешат, не выбирая средства. Там, в глубине прошедших лет Давно моё осталось детство.
И пусть известен адресат, Как это мало, и как много, Но даже повернув назад Нельзя вернуться той дорогой.
Где от домашнего крыльца Однажды жизнь меня умчала. … Дороге этой нет конца, Но у дороги есть начало.
Ива, ивушка
На краю села за околицей, Где гнездятся кулики, В одиночестве ива-скромница Зеленеет у реки.
Ива, ивушка, ветки клонятся, От печали, говорят. Что ж любимый мой меня сторонится И всегда отводит взгляд.
Я любовь свою запоздалую Доверяю только ей, Утону в ветвях и пожалуюсь Ей, подруженьке моей.
Жаль, когда-нибудь мы состаримся, Было, не было — простим. Вместе с ивою мы печалимся, Вместе с ивою грустим.
Ива, ивушка, ветки клонятся, От печали, говорят, Что ж любимый мой меня сторонится И всегда отводит взгляд.
А у печали женское лицо
Я уходил и возвращался вновь, Не назначал свиданий у фонтанов, Я думал, что безумная любовь Бывает за обложками романов.
А у печали женское лицо, А у печали тоненькие руки, Накинутое наспех пальтецо, И боль души в предчувствии разлуки.
Я уходил, захлопывая дверь, И жизнь моя неслась по перекатам, Ну почему я думаю теперь О тех глазах, отвергнутых когда-то.
Судьба моя по жизни всё плывёт, И каждый долгий одинокий вечер Я понимаю, что любовь её Ещё живёт надеждой скорой встречи.
А у печали женское лицо, А у печали тоненькие руки, Накинутое наспех пальтецо, И боль души в предчувствии разлуки.
Дождь
Дождь, опять затянут горизонт, Дождь, и даже птицы в роще смолкли. Нет, нам не поможет даже зонт, Мы с тобой совсем уже промокли.
Вновь я утону в твоих глазах, В них пылают летние зарницы, Вдруг блеснёт предательски слеза, И с дождём сольётся на ресницах.
Дождь, ещё чуть-чуть и будет ночь, Жаль, что соловьи однажды смолкли, Зонт теперь не в силах нам помочь, Мы с тобой давно уже промокли.
Дождь. А мы спасти ещё могли То, чем жили, в вечности сгорая, Но самих себя не сберегли, Потерявшись в двух шагах от рая.
Ранняя осень
Уходит август зноем небывалым, И без дождей потрескалась земля, Вот только осень жёлтым покрывалом Уже накрыла здешние поля.
Спешат куда-то облаков каскады, Разбрасывая тени по дворам, Замолкли птицы, лишь одни цикады Трезвонят иногда по вечерам.
А мы молчим, наивно полагая, Что в этот год природа неправа…. Ну, вот и осень! Слышишь, дорогая, Как шелестит пожухлая трава?
И ты представь, что подведя итоги, В прощальном взгляде грусти не тая, Уходит август по степной дороге Куда-то в неизвестные края….
Тихая родина
Нет дороги такой, что когда-то кончается, В жизни часто её проложить нелегко, Как листки на ветру наши судьбы качаются, И, сорвавшись, летят далеко-далеко.
Только с нами всегда наша малая родина, Здесь на зорьке в лугах утро стелет туман, Здесь заваренный чай из листочков смородины, И малиновый звон, и вишнёвый дурман.
Суетой городов мы в душе восхищаемся, А о ней невзначай вспоминаем порой, Но однажды назад всё-равно возвращаемся В этот сказочный край под сосновой горой.
И заваренный чай из листочков смородины Вдруг напомнит о той, что уснуть не даёт, Потому что всегда с нами тихая родина, И тот самый туман, что из детства плывёт.