- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (25) »
Опускался туман. Клочья белой шифоновой ткани
Расплывались над речкой, ползли у меня под руками,
Укрывали тропу средь озябших речных разнотравий –
Эти травы дурманили голову словно отрава –
Я блуждала по зарослям дрока, хвоща и манжетки,
И звала и звала моего убежавшего Джека…
Постепенно менялись цвета в глубине панорамы: Растворялись в тумане густом краски осени ранней – Превращались и небо, и лес, и речная лагуна В монохромный эскиз лаконичный пером по латуни…
Я брела вдоль реки без дороги и плакала горько, И в какой-то момент оказалась на голом пригорке, И оттуда увидела вдруг очертания лодки, И причал, и фигурки людей в поволоке бесплотной, Старика на корме в балахоне чудном старомодном, И собаку, к нему на колени приткнувшую морду – Я хотела приблизиться к лодке, но некая сила Удержала меня и спуститься к воде не пустила – Я смотрела на старца и пса, и на лодку в смятенье, И сгущался туман, превращая всё сущее в тени…
В эту ночь я казалась себе сумасшедшей и пьяной – Это мог бы быть сон, но мой плащ был усыпан репьями, И когда на заре к серебру подмешали мадженту, Я снимала колючки с плаща, как снимала их с Джека;
Много раз я потом приходила на речку, мечтая Посмотреть, как туман всё плывёт над водой и не тает, Ощутить позвонками, как лодку качает вода, но Просто рано пока, и не время ещё для свиданий – Час придёт — примут здесь и обол, и копейку, и шекель – Я увижу опять моего убежавшего Джека…
на душе было так же, как в небе — бездонно и пусто; я стихи сочиняла, примерно такие: допустим, все старанья мои, весь мой путь, весь мой жизненный поиск ни к чему не приводят — ни радости нет, ни покоя, ни любви безоглядной, ни даже намёка на счастье, ни надежды, что завтра с утра станет всё получаться – и допустим, я сдамся, смирюсь, упаду лапки кверху – что останется мне? Только пить, только плакать, наверно; что же делать? Бежать? — я спросила Святого Трофима – и хоть тайные знаки бывают лишь в книжках и фильмах, вдруг увидела в ту же секунду, как белая птица появилась в зените — и воздух вокруг золотится…
Плыли в небе вдали низко над голубым горизонтом чередой облака в виде снежных вершин иллюзорных, и казалось, что движутся горы, гонимые ветром; к ним тянулись поля невозможно лилового цвета – и с бандолем моим ледяным, розоватым и лёгким, я, забыв о печалях земных, любовалась полётом белой птицы небесной, парившей как маленький ангел над полями лаванды…
В неприветливых сумрачных северных наших широтах В сентябре в полседьмого уже за окном темнота, И стучит день и ночь по стеклу мелкий дождик сиротский, Нет от скуки осенней спасенья, всё как-то не так – Потому и хандра, а иначе, наверное, я бы Не ругала короткое лето, и осень, и год, А варила варенье из красной рябины и яблок, Ожидая смиренно любви от людей и богов…
Если б что-то ждала я — любви, или милости Божьей – Не казалась бы жизнь, вероятно, иллюзией мне, Не владел бы душой беспросветный покой безнадёжный Оттого, что ни счастья, ни яблок в реальности нет, Оттого, что и сад, и летящие листья сирени, И растрёпанный куст бузины у меня под окном, И рябина, и банки блестящие, даже варенье – Всё придумано мной и живёт лишь в сознанье моём – Нет нигде ничего — нет Нью-Йорка, Венеции, Рима; Монитор ноутбука и звёздная ночь, и луна, Телефонный звонок, тихий голос знакомый незримый Снятся мне, существуя в обрывках осеннего сна…
Сон случайного разума в холоде вечной вселенной – Одинокая жизнь человека — как есть, день за днём – Всё течёт и течёт монотонно цветной кинолентой, Бессюжетным абсурдом — ни смысла, ни логики в нём; Всё, что видят глаза — аберрация, фата-моргана, Персонажи — фантомы, виденья, миражная плоть; Лунный лик оловянный и сад мой, заросший бурьяном – Эфемерны, и я на ступеньках — фантазии плод;
Эпизоды плывут чередой как бессвязный делирий – Так плывут облака, отражённые в тёмной реке – Но бывает волшебно красивым трагический триллер, И становится грустно мне в замкнутом тесном мирке – И тогда я смотрю вечерами в глубь сферы небесной На свеченье луны, на закат в золотистых огнях – И глаза не могу отвести от мерцающей бездны – И она тоже смотрит, возможно, из тьмы на меня…
А в заводи, таинственной и томной, За мокрым пнём и тряской ряской жалкой, В том месте, где склонились молчаливо Плакучие серебряные ивы, Где лилии, и где живет русалка, Во мгле ветвей укрылся тёмный омут…
Обходят это место стороною Все жители деревни нашей дачной, Когда идут в малинник за малиной, Другой предпочитая путь, пусть длинный, А к заводи, заманчивой и мрачной, Собака даже не идёт со мною…
А я люблю бывать здесь, мне не страшно - Я прихожу нарвать плавучих лилий, И помечтать, и поболтать с русалкой, Когда закат в полосках бледно-алых Размыт печалью тусклых синих линий И пятнами оранжевой гуаши…
Русалка мне рассказывает сказки, В них ложь мешая с горькой правдой жизни И с истиной, и с вымыслом невинным, И я вздыхаю — вывод очевиден - Жизнь такова, какую заслужили - А между тем, небес сгорают краски;
И я прошу мне рассказать про омут - Что в нём на дне? Какие скрыты тайны? В журчанье слова каждого за словом В ночи вникаю с жадностью, и словно Гляжу на фотоснимок моментальный - Цветной, но неразборчивый и тёмный…
"Незримый глазу
Постепенно менялись цвета в глубине панорамы: Растворялись в тумане густом краски осени ранней – Превращались и небо, и лес, и речная лагуна В монохромный эскиз лаконичный пером по латуни…
Я брела вдоль реки без дороги и плакала горько, И в какой-то момент оказалась на голом пригорке, И оттуда увидела вдруг очертания лодки, И причал, и фигурки людей в поволоке бесплотной, Старика на корме в балахоне чудном старомодном, И собаку, к нему на колени приткнувшую морду – Я хотела приблизиться к лодке, но некая сила Удержала меня и спуститься к воде не пустила – Я смотрела на старца и пса, и на лодку в смятенье, И сгущался туман, превращая всё сущее в тени…
В эту ночь я казалась себе сумасшедшей и пьяной – Это мог бы быть сон, но мой плащ был усыпан репьями, И когда на заре к серебру подмешали мадженту, Я снимала колючки с плаща, как снимала их с Джека;
Много раз я потом приходила на речку, мечтая Посмотреть, как туман всё плывёт над водой и не тает, Ощутить позвонками, как лодку качает вода, но Просто рано пока, и не время ещё для свиданий – Час придёт — примут здесь и обол, и копейку, и шекель – Я увижу опять моего убежавшего Джека…
Знак
В деревенской кофейне, в тени, на прохладной веранде из старинного камня, среди сумасшедших гераней, под защитой разлапистой цепкой листвы винограда, в окружении клумб и рабаток с цветами, и грядок, где томились и пухли на солнце гигантские тыквы, и какие-то травы клубились за ними впритык и источали густой аромат райской мирры, наверное, то ли уж не знаю, чего — я сидела с бокалом бандоля;на душе было так же, как в небе — бездонно и пусто; я стихи сочиняла, примерно такие: допустим, все старанья мои, весь мой путь, весь мой жизненный поиск ни к чему не приводят — ни радости нет, ни покоя, ни любви безоглядной, ни даже намёка на счастье, ни надежды, что завтра с утра станет всё получаться – и допустим, я сдамся, смирюсь, упаду лапки кверху – что останется мне? Только пить, только плакать, наверно; что же делать? Бежать? — я спросила Святого Трофима – и хоть тайные знаки бывают лишь в книжках и фильмах, вдруг увидела в ту же секунду, как белая птица появилась в зените — и воздух вокруг золотится…
Плыли в небе вдали низко над голубым горизонтом чередой облака в виде снежных вершин иллюзорных, и казалось, что движутся горы, гонимые ветром; к ним тянулись поля невозможно лилового цвета – и с бандолем моим ледяным, розоватым и лёгким, я, забыв о печалях земных, любовалась полётом белой птицы небесной, парившей как маленький ангел над полями лаванды…
Сны осени
Это лето ушло не согрев, не порадовав толком – Ни жары, ни купаний, ни счастья — дожди и дожди; Убираю ненужные летние вещи на полки, Закрываю шкафы — вот и всё, и закончилась жизнь…В неприветливых сумрачных северных наших широтах В сентябре в полседьмого уже за окном темнота, И стучит день и ночь по стеклу мелкий дождик сиротский, Нет от скуки осенней спасенья, всё как-то не так – Потому и хандра, а иначе, наверное, я бы Не ругала короткое лето, и осень, и год, А варила варенье из красной рябины и яблок, Ожидая смиренно любви от людей и богов…
Если б что-то ждала я — любви, или милости Божьей – Не казалась бы жизнь, вероятно, иллюзией мне, Не владел бы душой беспросветный покой безнадёжный Оттого, что ни счастья, ни яблок в реальности нет, Оттого, что и сад, и летящие листья сирени, И растрёпанный куст бузины у меня под окном, И рябина, и банки блестящие, даже варенье – Всё придумано мной и живёт лишь в сознанье моём – Нет нигде ничего — нет Нью-Йорка, Венеции, Рима; Монитор ноутбука и звёздная ночь, и луна, Телефонный звонок, тихий голос знакомый незримый Снятся мне, существуя в обрывках осеннего сна…
Сон случайного разума в холоде вечной вселенной – Одинокая жизнь человека — как есть, день за днём – Всё течёт и течёт монотонно цветной кинолентой, Бессюжетным абсурдом — ни смысла, ни логики в нём; Всё, что видят глаза — аберрация, фата-моргана, Персонажи — фантомы, виденья, миражная плоть; Лунный лик оловянный и сад мой, заросший бурьяном – Эфемерны, и я на ступеньках — фантазии плод;
Эпизоды плывут чередой как бессвязный делирий – Так плывут облака, отражённые в тёмной реке – Но бывает волшебно красивым трагический триллер, И становится грустно мне в замкнутом тесном мирке – И тогда я смотрю вечерами в глубь сферы небесной На свеченье луны, на закат в золотистых огнях – И глаза не могу отвести от мерцающей бездны – И она тоже смотрит, возможно, из тьмы на меня…
Омут
Среди лугов, где солнечно, где запах Цветущих трав мне голову дурманит, Течёт река — в ней шёлковые рыбки Играют в салки, нежатся улитки На мелководье, плавают туманы Под утро — там, в кустах ольхи, есть заводь;А в заводи, таинственной и томной, За мокрым пнём и тряской ряской жалкой, В том месте, где склонились молчаливо Плакучие серебряные ивы, Где лилии, и где живет русалка, Во мгле ветвей укрылся тёмный омут…
Обходят это место стороною Все жители деревни нашей дачной, Когда идут в малинник за малиной, Другой предпочитая путь, пусть длинный, А к заводи, заманчивой и мрачной, Собака даже не идёт со мною…
А я люблю бывать здесь, мне не страшно - Я прихожу нарвать плавучих лилий, И помечтать, и поболтать с русалкой, Когда закат в полосках бледно-алых Размыт печалью тусклых синих линий И пятнами оранжевой гуаши…
Русалка мне рассказывает сказки, В них ложь мешая с горькой правдой жизни И с истиной, и с вымыслом невинным, И я вздыхаю — вывод очевиден - Жизнь такова, какую заслужили - А между тем, небес сгорают краски;
И я прошу мне рассказать про омут - Что в нём на дне? Какие скрыты тайны? В журчанье слова каждого за словом В ночи вникаю с жадностью, и словно Гляжу на фотоснимок моментальный - Цветной, но неразборчивый и тёмный…
"Незримый глазу
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (25) »