тоненький голосок, он донесся сразу со всех сторон. — Я тебя нашла. Почему ты так плохо спряталась? Так ведь не интересно!

Ксюша не своим голосом завизжала и отпрянула, но внутри могилы далеко не убежишь. Девочка хихикнула и, подавшись вперед всем телом, протянула руку к своей жертве, своей игрушке. Коротенькая рука растянулась, словно резиновая. Холодный палец коснулся губ обезумевшей девушки.

— Тишшшше, — голосочек уже не был звонким, словно голосовые связки призрака превратились в наждачную бумагу. — Всссе рррравно ужжжже ниччччего не ссссделаешшшшь.

И вот уже перед ней маленькая скрюченная старуха, сухая и сморщенная. Это последнее, что Ксюша еще понимала. А потом нахлынули темнота, ставшая уже такой знакомой, и боль.

***5***

Сознание прояснилось рывками, после тьмы полутьма обожгла глаза. Осознание себя пришло не сразу. Девушка сжала раскалывающиеся виски и подтянула ноги к груди. Она не сразу поняла, что лежит на чем-то твердом, на полу. Когда яркие цветные круги, плавающие перед глазами, поблекли, она увидела густо припорошенный пылью коридор и комнату, освещенную свечами. Через щель приотворенной двери был виден лишь канделябр с тремя оплывшими свечами. Было так тихо, что легкий треск свечей казался оглушительным, но все это было лишь картинкой, ничуть не касающейся сознания нового выгра.

С очередным приступом боли пришло осознание того, что она человек, потом она вспомнила свое имя, вспомнила, что ее зовут Анагрэй. Перетерпев боль, для чего пришлось прикусить губу до крови, кричать она не смела, девушка поднялась на негнущиеся ноги. Опираясь на обшитую темным деревом стену чтобы устоять, она оглядела себя, оглядела настолько, насколько позволял затхлый полумрак. На ней была незнакомая одежда, черная. Похоже на латекс, или на кожу, на вторую кожу. Костюм сидел идеально. Как всегда идеально. Широкий пояс, сзади за ним два шестизарядных револьвера — это она чувствовала кожей. Еще два пристегнуты к бедрам, рядом с ними ножи.

Анагрэй, не задумываясь над тем, что делает, проверила револьверы. Эти отнюдь не простые и даже незнакомые движения показалось ей естественными. Все четыре были заряжены, ножи на месте, патронташ полон. С щелчками барабаны встали на место. Звуки были приглушенными, словно заложило уши, но когда раздался последний щелчок, тишина наполнилась звуками: скрипом, шуршанием, скрежетом. Звуки были так отчетливы и так громки, что девушка услышала, как в ее жилах пульсирует кровь, согласуясь в такте с грохотом сердца. Это длилось не больше пары мгновений, потом громкость стала нормальной. Послышалась музыка, негромкая, ненавязчивая. Она изумительно подходила к обстановке, создавая странное ощущение таинственности. За толстыми стенами завыл ветер, послышался скрип, чьи-то далекие шаги, грохот, словно этажом выше передвигали что-то тяжелое, невнятные и далеки голоса, крики.

Далекие шаги стихли и вдруг послышались другие, совсем рядом, за дверью. Не задумываясь, Анагрэй метнулась к другой двери и, юркнув в темноту комнаты, притворила ее за собой. Скрипнули дверные петли, шаги на мгновение стихли и вновь послышались уже совсем рядом. Чертыхнувшись, Анагрэй замерла, не смея шевельнуться, чтобы ничем не выдать себя. Шаги смело мерили коридор. Этот кто-то не очень-то беспокоился, что его могут услышать. Может, это хозяин дома? Когда шаги чуть отдалились, Анагрэй насмелилась выглянуть в тоненькую щелку и увидела мелькнувший в конце коридора тоненький зеленый силуэт. Это была хрупкого телосложения невысокая девушка с ярко-рыжей копной волос. Ядовитая зелень элегантного платья по фигуре сверкнула в глазах, в разрезах узкого подола мелькнули кружевные резинки чулок. Голые до плеч руки были украшены наручами, щедро усыпанными шипами. Оружия не было видно, но Анагрэй откуда-то знала, что его не могло не быть. Оно просто спрятано. Здесь оружие можно спрятать, даже если совсем нет одежды. И противник до самого последнего момента даже догадаться не сможет, где оно.

Незнакомка, помедлив мгновение, видимо прислушиваясь, ушла. Впрочем, Анагрэй она не казалась незнакомой, и даже имя ее крутилось на языке, и если бы только чуть-чуть поднапрячь память. Ее фигура и ее платье, ее походка и манера держать голову, и эти шипастые наручи — все было знакомым. Но это было не воспоминания, это — знание. Анагрэй, чувствуя себя неуютно, в отличие от дамы в зеленом, отправилась на приличном расстоянии за ней следом.

Анагрэй даже и не знала, что умеет красться как ночной хищник. Да и полутьма внутренних коридоров нисколько не мешала ей. Едва в голове мелькнула мысль, что может быть опасно, она незаметно для себя достала пистолеты.

Незнакомка шла значительно быстрее, и когда Анагрэй выглянула из-за угла, то увидела лишь мелькнувший подол зеленого платья и колыхавшуюся тяжелую штору, перегородившую коридор. Анагрэй быстро преодолела открытое пространство и выглянула из-за шторы, и вновь увидела лишь мелькнувший вдалеке силуэт. Девушка скрылась за углом, подол платья исчез последним. Анагрэй побежала, опасаясь потерять незнакомку из вида. Та шла быстро и еще ни разу не оглянулась, поэтому можно было идти не таясь. Ковровая дорожка скрадывала звуки шагов.

Миновав еще несколько недлинных коридоров, перемежающихся с небольшими рекреациями, девушки друг за другом спустились по описывающей плавную дугу лестнице в просторный холл. Девушка в зеленом шагала смело, но осторожно, Анагрэй кралась за нею вдвое осторожнее. Миновав просторный холл, заставленный старинной мебелью, девушка в зеленом выглянула за дверь и, по-видимому, убедившись, что путь свободен, скрылась за нею. Анагрэй, едва дверь закрылась, побежала следом. Сердце грохотало в груди, дыхание сбилось, но шаги ее оставались бесшумными. Анагрей не решилась открыть дверь, ведь незнакомка могла быть еще там. Вместо этого она выглянула в узкое окно сбоку, правда ничего толком не разглядела. Окно было заставлено вазами с сухими цветами, а стекло в нем было пыльным.

Переведя дух, Анагрэй приоткрыла дверь и осторожно выглянула наружу. По бокам от двери выстроились аккуратные кусты роз. Девушка в зеленом пересекала двор, направляясь к воротам, едва видимым вдалеке. В этот самый момент на нее напал мужчина в черном костюме дворецкого. Трость в его руках обратилась шпагой. Девушка с легкостью отразила удар, приняв его на левый наруч. В каждой ее руке, словно по волшебству, появились ножи, расправленные веером. Издалека не было видно, держит ли она их, или они как-то закреплены. Она сражалась так хорошо, что Анагрэй содрогнулась, представив, что было бы, если бы та заметила ее. Она