Стефания Романова Только с тобой

Пролог

Владимир с утра был на Павелецком вокзале. В прокуренном кабинете начальника станции собрались руководители Курского и Казанского вокзалов, решали вопрос по обмену железнодорожными вагонами, их была постоянная нехватка, эшелоны по пути следования бомбили и на вокзалы возвращались только обгоревшие платформы. Собравшихся отвлекли крики и шум во дворе.

— На автомобильном пожар, — ворвалась в кабинет бледная секретарша, держа в руках пальто и платок. — Я побегу, у меня там сестра на смене. Побегу, — и умчалась стремительно. Владимир с ужасом вскочил и бросился к выходу, нога не слушалась, мешала идти сильная боль в спине. Он еле как доковылял до своего автомобиля, водителя не было в кабине, стал сигналить без остановки, тот откуда-то выскочил, поехали на Автозаводскую. Здесь недалеко. Дорога к заводу была перекрыта пожарными машинами. Владимир выскочил из машины и бросился вперед. «Быстрее, быстрее черт побери, быстрее», — приказывал себе. Пошел быстрее, попытался побежать. Упал. Сильная боль пронзила тело. Перевернулся на спину, попытался подняться — не смог. Лежал на спине, смотрел на голубое небо, такое величественное. Кто-то поднял его и усадил возле стены. Сидел так, прислонившись к стене, неизвестно сколько времени. Кругом были мертвая тишина и бездна. Ничего не чувствовал…Вдруг стали появляться отдаленные звуки, потом ближе, ближе, появились очертания, вспомнил, что произошло, поднялся шатаясь, держась за стену. Пошел, пошел, побежал, как мог, волоча ногу. Добежал до завода, кругом люди бегают, пожарные бригады, кареты скорой помощи, стал растеряно озираться. Его окликнул знакомый голос: «Володя, Володя». Обернулся, Лиза бежала к нему. Застонал. Лиза подбежала, увидев его напуганного, бледного, в грязном пальто, испугалась, обняла.

— Что с тобой? Я на завод не успела зайти до пожара, со мной все в порядке, — тихо успокоила она его. — Все в порядке видишь.

Он стоял слегка согнувшись, истерзанный болью и страхом за любимую Лизу, молчал и только слеза стекала к уху. Лиза перепугалась совсем.

— Ну что с тобой, пойдем потихоньку, со мной же все в порядке.

Нужно было как-то довезти Владимира до дома, у него не было сил идти. Лиза остановила проезжавший мимо грузовик, попросила водителя, тот согласился, усадили Владимира и поехали. Она решила сразу, что отвезет его на Земляной Вал. Ему же было совсем плохо: бледный, как полотно, воспаленные глаза горели, согнулся весь от боли и не произносил ни слова. Она уверенно помогла ему подняться на второй этаж, вызвала врача, позвонила на железную дорогу, предупредила, что Владимиру нездоровится.

Доктор осмотрел Владимира — сильнейший стресс и болевой шок, сделал уколы снотворного и успокоительного.

— Побудьте с ним, ему нужны тепло и ласка, и путь поспит подольше, что еще тут посоветуешь, — устало сказал врач и молча пошел к двери не прощаясь. Лиза сидела рядом с кроватью и плакала: «Зачем все это происходит с нами?». Владимир проспал до утра, открыл глаза, смотрел какое-то время в потолок, вспомнил что случилось, привстал быстро. Лиза сидела рядом, улыбалась и весело сообщила: «Доброе утро, я чай приготовила». Пил чай, смотрел на нее ласково. «Я люблю тебя», — говорили его глаза. «Я умру без тебя».

Глава 1

В центральном Доме культуры железнодорожников на Каланчевской набережной намечался новогодний бал-маскарад, встреча наступающего 1941 года. Студенты педагогического института иностранных языков, театрального училища имени Щукина, активисты и ударники — железнодорожники стекались на праздник.

Уже больше недели в фойе институтов висели огромные красочные плакаты — афиши, приглашающие студентов на встречу нового года и сообщали:

«31 декабря 1940 года

Большой Новогодний концерт!

В программе: комические сценки, конкурс чтецов, веселые песни.

Новогодний бал. Танцы до 4 часов утра.

Духовой оркестр, баян, радиола. буфет.

В фойе новогодняя ЕЛКА. Бой курантов, конфетти, серпантин, за лучший костюм и за лучшее исполнение вальса — призы.

Начало в 9 часов 30 минут вечера.

Цены билетов: от 10 до 8 рублей, в масках — 5 рублей.

Билеты продаются в кассах дома культуры. Касса открыта с 12 часов дня до 12 часов ночи».

Дом культуры железнодорожников студенческая молодежь Москвы очень любила. Нередко бывали здесь на встречах с писателями и артистами, на спектаклях. Красивое строение, имеющее форму четверти круга, примыкало к Казанскому вокзалу. Клуб был выстроен с учетом всех технических и строительных новшеств: зеркальные окна, паровое отопление, шахматы с часами, сплошные фасадные стекла, рубиновые подвески на люстрах и бра, библиотека, шахматный клуб и бильярдная. Двухэтажный театральный зал состоял из партера и балконного яруса, выступающего далеко вперед, с вертящейся сценой и рядами сидений, обтянутыми красным теплым бархатом. Зал хорошо освещался: имел два яруса окон, вечером строение освещали величественные бронзовые люстры с плафонами. Внешний облик клуба подчинили стилистике Казанского вокзала. Фасад украшали гребешки в стиле барокко. На фасаде выступала надпись — барельеф Центральный Дом Культуры Железнодорожников.

Лиза с подругами встретились у Дома культуры в девять часов вечера. Строение освещали сотни огней, гремела музыка. На фасаде здания светилась вывеска: 1941 год. С Новым Советским Счастливым Годом!

В фойе стояла высокая елка, богато оформленная стеклянными бусами и гирляндами, шарами, флажками, разноцветными фонариками, играл духовой оркестр, из зала в зал бегали нарядно одетые взволнованные веселые девушки и ребята. От расцветок платьев пестрило в глазах, от веселых улыбок поднималось настроение.

Лиза не часто ходила на вечера. Но на новогодний вечер пошла с подругами, ведь Новый год — этот праздник все любили. Глазки ее светились от радости, щечки раскраснелись от волнения — ведь в эти волшебные дни все ожидают чуда, и она ожидала, конечно.

Владимир пошел на праздник, как приглашенный гость. Он работал в Московском комитете комсомола в отделе по работе с молодежью и комсомольцами промышленности и транспорта. На казанском вокзале он бывал часто, и его пригласили на праздник, как почетного гостя. Его душа пела с утра, и он напевал вслух одну и ту же навязчивую мелодию, гладя брюки и рубашку. К восьми часам за ним должна была приехать машина, он не любил, когда его ждали, поэтому стал принаряжаться заранее. Шерстяной синий костюм в почти незаметную полоску он еще ни разу не надевал, купил его в ЦУМе месяц назад. «Как знал, что пойду на танцы», —