- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (29) »
Инна Фидянина Толстая книга авторских былин от тёть Инн
Ты не привык отступать, ты не привык сдаваться, тебе и с бабой подраться не скучно, но лучше всё же на князя ехать, руками махать и брехать: "Один я на свете воин!" Я и не спорю…
Емеля еси на небеси
Было дело, лежал на печи Емеля, а что делать теперя он не знал. Ходил, в кулак собирал свои прошлогодние мысли: — В доме чисто, хата побелена не чужая, Емелина!И на селе дивились: — На Емелю б мы матерились, да не за что, вроде. Был Емеля уродом, а теперячи Емельян!
Глянь, мож во дворе бурьян?
Мы во двор к Емеле заглядывали, бурьян да репей выглядывали, но ни крапивы, ни чертополоха, лишь капуста да репа с горохом! Но что же это такое?
— Дело есть непростое у меня до тебя, Емельян, сооруди-ка мне эроплан! — царь-батька пристал к детине и план той махины вынул.
Долго тёр ус Емеля и промолвил: «Дай токо время да наёмных работников кучу и самый быстрый получишь ты, царь-батюшка, аэроплан!»
— Хороший у тебя план!
Но Емеля, он не дурак, чтобы думу думать за так, поэтому речь зашла о целковых.
— Ну ты кумекать здоровый! — лоб почесал царь-батька. — А не легче тебя сослать-ка?
И выслал Емелю в Сибирь. Эх, после поговорим!
А в Сибири народец дружный: топориком самых ненужных и закопать ближе к речке, чтоб поалкать сердечней. Вот в тако душевно село Емелю на печке несло.
А там его уже ждали: строганину строгали да колья вбивали в землю, чтоб ссыльный не бегал далече отсюда, царь кумекал покуда.
Встретили с плясками, хороводами, заговорами и обводами по осиновому кругу: — Да кто ж его знает, паскуду?
Емеля ж не удивлялся, лежал на печи, ухмылялся и знал ведь, собака, что хошь не хошь, будет драка!
А как ему карму почистили, так за стол посадили и выпили, а затем закусили слегка: вкусна свиная кишка набитая кровушкой!
Повёл Емельянушка бровушкой стукнул в грудь кулаком и повёл разговоры о том, как он был повелителем щуки, а селяне его, то бишь, слуги.
Не понравилось это сибирякам, хвастуна напоили в хлам и с суровыми кулаками: — Дни коротать будешь с нами!
Дальше всё пошло по накатанному: больше всех доставалось невиноватому. А Емеля устроился писарем: сидел и описывал свою жизнь приключений полную, и сдавал их в школу церковную, там их слегка подправляли и за свои выдавали.
Вот такие людишки таёжные: и не то чтобы сильно сложные, а в массе своей хамоваты. Мол, климат злой, не виноваты!
* * *
А тем временем царь пригорюнился, над планом своим задумался: — Не построить мне эроплан! И пошто я Емелю сослал?Но верстать его гордыня мешала, да и царские сказки читала вся Рассея, купцы да бояре, которые щедро клали золотые червонцы в казну.
— Я, царь, тебе подмогу! — сказал звездочёт Аристарх. — Вот жили бы мы впотьмах, да оракулы народились, а народившись влюбились в звёздные эти силы, и судьба за судьбой красивой натальной картой легла. Ты сам знаешь где у меня?
Царь-батюшка уже знал: и звездочёта сослал на далёки сибирские руды выспрашивать у Гертруды направление местных комет да передать Емельяну привет.
Ну, сибирь не была бы зла, ежели б ни пригрела даже козла! А нашего звездочёта обожали там и без счёта.
Бесконечное количество раз: — Аристархушка, с крыши слазь, золотишечко мы намыли, барыши сосчитай нам, милый!
И звездочёт наш слазил, кряхтел, считал. И вдруг сглазил все полезные ископаемые: перечисляли ему по названиям облагаемые оброком камни — золото, платина, сланцы…
Аристарха в итоге сослали к Емеле на печь: ведь знали — полезно ссыльным быть вместе. Им приглядели в невесты бабу Ягу с подружкой, так нужно.
Но Яга быть смерду женой отказывалась. И у ведьмы, подруги её, не складывались отношения с звездочётом: то бишь, орден почётный на бабьей груди, как седло, к земле тянуло оно.
* * *
И придумали ссыльные братья над царём продолжать насмехаться, а сибирь так и вовсе покинуть: — Ну, смогём ароплан тот осилить?Заказали кузнецу скелет машины, тот кивнул и молот вынул. А двигатель паровой делал местный мастеровой.
Бабы крылья шили, новосёлов материли: — Шоб вы не вернулись обратно, хватит в тайге разврату и без ваших наук мудрёных!
Но Емеля, он опалённый. А звездочёт Аристарх и вовсе в Иисусах Христах не разбирался, он на небо глядел, не сдавался!
Поэтому наша дружина села в конструкцию, двинула не куда-нибудь, а на Луну: там воля вольнее! Угу.
На Луну они долго летели, а прилетев, обомлели: там безоблачно, серо и сухо, в кратере спит Плакса-скука, а рядом летают Печали: — Вы бабу Ягу не встречали?
Смутились наши герои: — Баба Яга в загоне, пыхтит в таёжной заимке, числится в мамках у Инки, её сватали даже к Емеле, но он ноги унёс еле-еле! А зачем вам баба Яга?
— Да как-то сдохла здесь она и призвала Степного духа, он ей шептал чего-то в ухо, а потом унёс отсюда на Землю. Вот и мы бы хотели ейну судьбу развесёлу такую.
— Печали, вас не пойму я, дык, вроде у нас аппарат, вас завсегда буду рад доставить в родную Рассею, седлайте сюда скорее! — зареготал Емельян.
Печали за словом в карман не полезли, на аэроплан залезли. И вот рулевой звездочёт Печалей на Землю прёт.
* * *
А на земле без них было грустно: в огородах весёлая брюква и на ярмарках смех да пляски, а в руках у детей раскраски. Вот такое большое горе: плескайся себе на море и не жди беды ниоткуда, Печалей несёт покуда нелюбимый людьми Емеля. Вот и теперя потеря грядёт за потерей? А, впрочем, сиди и жди!— Царь, в небо сине гляди! — кричал ему писарь Яшка. Но за тучкой не флаг-разукрашка, а аэроплан летит: Емеля на нём сидит, звездочёт Аристарх и бабы.
— Не, это не бабы, а жабы! — царь-батюшка сжался в комок. — Никак Емеля беду приволок.
А Печали сорвались и вниз, уселись на
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (29) »