Дэниел Абрахам ЦЕНА ВЕСНЫ Суровая расплата — 4

В память Dark Andrew («Я очень беспокоюсь за издание четвёртого тома Абрахама у нас»). За издание я не отвечаю, но перевод точно будет. Помним, скорбим.

А. Вироховский

Посвящение

Скарлет Абрахам

БЛАГОДАРНОСТИ

В последний раз за этот проект я называю тех, кто помог его завершить. Я обязан поблагодарить Уолтера Джона Уильямса, Мелинду Снодграсс, Эмили Ма, С.М. Стирлинга, Иана Триджиллиса, Тай Франк, Джорджа Р. Р. Мартина, Терри Ингланда и всех членов семинара «Критическая Масса», проходившего в Нью-Мексико. Я обязан выразить благодарность также Конни Уиллис и классу 98 года «Кларион Уэст»¹, положившие начало этой истории десять лет назад. А также моих агентов: Шавне Маккарти, которая поддерживала меня в течении всего проекта, и Данни Батора, который продал эти книги за границу и за пределы моих самых диких мечтаний; Джеймса Френкеля за терпение, веру и сверхъестественную способность улучшить рукопись; и я выражаю глубокую благодарность Тому Догерти и всему персоналу Tor'а за все, что они сделали для этих книг.

Спасибо вам всем.

Пролог

Эя Мати, лекарь и дочь императора, нежно прижала пальцы к животу женщины. Раздутое тело было напряжено, под кожей бежали голубые с коричневым вены. Для всего мира она выглядела на седьмом месяце беременности. Она вообще не была беременна.

— Это из-за того, что отец моей мамы из Западных земель, — сказала женщина, лежавшая на столе. — У меня четверть западной крови, и это не подействовало на меня так, как на других девушек. Даже тогда меня не тошнило, как любую другую. Вы не можете это определить, потому что у меня глаза отца, но у мамы глаза более бледные и почти круглые.

Эя кивнула, ее умелые пальцы побежали по телу, отмечая, где кожа горячая, а где — холодная. Она взяла руку женщины и нежно согнула ее в запястье, чтобы посмотреть, насколько напряжены сухожилия. Она коснулась места внутри полового органа девушки, которого до этого касались только любовники. Муж, стоявший рядом с женой, растерянно посмотрел на Эю, но она не обратила на него внимания. Он был наименее важным человеком в комнате.

— Эя-тя, — сказал Парит, лекарь, — если есть что-нибудь, что я могу сделать…

Эя приняла позу благодарности и отказа. Парит слегка поклонился.

— Я была очень молодой, — сказала женщина. — Когда это случилось. Только шесть зим.

— Мне было четырнадцать, — сказала Эя. — Сколько месяцев назад была последняя кровь?

— Шесть, — ответила женщина так, словно это был знак почета. Эя заставила себя улыбнуться.

— Как ребенок? — спросил мужчина. Эя видела, как его рука обхватила руку жены. Как его взгляд вонзился в нее. Отчаяние наполняло комнату, как и запах уксуса и дым трав.

— Трудно сказать, — ответила Эя. — Мне не выпало счастья видеть очень много беременных. В эти дни среди нас таких совсем мало. Но даже если дальше дело пойдет хорошо, роды — сложное дело. Много чего может пойти не так.

— С ним будет все хорошо, — уверила его лежавшая на столе женщина; рука, не сжатая до бескровия мужем, гладила слегка выпятившийся живот. — Это мальчик, — продолжала она. — Мы назовем его Лониит.

Эя положила руку на ладонь женщины. В глазах женщины горели радость и, одновременно, горячка. Улыбка угасла быстрее, чем один раз ударило сердца, быстрее, чем она один раз мигнула. По меньшей мере какая-то часть женщины знала правду.

— Спасибо, что разрешили обследовать вас, — сказала Эя. — Вы очень добры. Я желаю всего лучшего вам обоим.

— Всем троим, — поправила ее женщина.

— Всем троим, — согласилась Эя.

Она вышла из комнаты, пока Парит договаривался с пациенткой. Переднюю освещал только свет маленького фонаря. Отделанная камнем и деревянной резьбой, она казалась более просторной, чем была на самом деле. Два тазика — со старым вином и со свежей водой — стояли, ожидая. Эя вымыла руки в вине. Холод в пальцах помог смыть жар, шедший от тела женщины. Чем скорее она забудет его, тем лучше.

Из кабинета лекаря доносилось эхо голосов. Эя не вслушивалась. Когда она опустила руки в воду, та стала розовой, из-за вина. Она неторопливо высушила руки куском материи, специально положенным рядом с тазиками, дождалась, когда мужчина и его жена уйдут, и только потом вернулась обратно.

Парит уже промыл сланцевый стол уксусом и вытирал жесткой щеткой. Именно это часто делала Эя, когда стала подмастерьем лекаря, много лет назад. Сейчас подмастерьев было мало, и Парит не жаловался.

— Ну? — спросил он.

— В ней нет ребенка, — сказала Эя.

— Конечно нет, — подтвердил он. — Но все признаки на месте. Сгущенная кровь, раздутый живот. Отсутствие ежемесячного потока. И, тем не менее, отеков в суставах нет, половой орган не закрыт. Странная смесь.

— Я уже видела такое, — сказала Эя.

Парит остановился. Его руки приняли положение вопроса. Эя вздохнула и оперлась об один из высоких стульев.

— Желание, — сказала она. — Вот и все. Если хотеть чего-то, чего тебе отчаянно не хватает, то желание переходит в болезнь.

Ее товарищ-лекарь и бывший любовник на мгновение застыл, обдумывая ее слова, потом посмотрел вниз и продолжил чистить стол.

— Я полагаю, мы должны сказать им что-то, — сказал он.

— Нечего говорить, — возразила Эя. — Они счастливы сейчас, и будут печальны потом. Зачем нам торопить несчастье?

Парит полуулыбнулся, привычка, которую она уже давно знала за ним, но не посмотрел вверх, чтобы встретить ее взгляд.

— Надо что-то сказать ради правды, — сказал он.

— Надо что-то сказать ради того, чтобы дать ей сохранить мужа еще несколько недель, — сказала Эя.

— Ты не знаешь, выставит ли он ее за дверь, — сказал он.

Эя приняла позу принятой поправки. Они оба знали, что это — слабый сарказм. Парит хихикнул и в последний раз окатил сланцевый стол: поток воды, как фонтан, превратился в маленькие узкие лужицы, которые напомнили Эе мокрые листья в конце ливня. Парит притащил стул и сел, сложив руки на коленях. Эя почувствовала внезапную неловкость, которой раньше между ними не было. Она всегда чувствовала себя лучше, когда могла играть какую-то роль. Если бы у Парита была рана на шее, она была бы уверена в себе. То, что он только глядел на нее, заставляло ее ощущать остроту собственного лица, седину в волосах, которая появилась в