за рукав мужа, и они сели в струг. Двое гребцов столкнули его в воду, запрыгнули внутрь, вставили весла в уключины и, поплевав на ладони, начали широко загребать, направляя судно на середину реки.
Аввакум смотрел на проплывавший мимо них высокий иртышский берег и думал о чем-то своем. Сибирь уже не казалась ему той дикой и нелюдимой страной, как было в самом начале, когда он только ступил на ее землю. И Тобольск, приютивший его, стал почти родным и привычным, как и люди, жившие рядом с ним.
Ему жаль было расставаться со своими прихожанами, с владыкой Симеоном, и даже дьяка Струну, доставившего ему столько неприятностей, он готов был простить. Неожиданно для себя он вдруг понял, что, проведя здесь столько времени, сам стал в чем-то другим и страдания, выпавшие на его долю, не прошли даром. Оказалось, Сибирь таит в себе не только печаль и тревогу, но и что-то целебное, дает покалеченным душам возможность излечиться и обрести уверенность, обратиться к Богу за помощью и поддержкой. И он прошептал, не боясь, что сидящая рядом Анастасия Марковна услышит его:
— Господи, храни эту землю такой, какая она есть. Пусть все остается так, как было. И пусть все, кто сюда попадет, найдут здесь то, что они искали…
А рядом летел небесный ангел и радовался его помыслам. Он знал и верил, этот человек пройдет через все испытания и вернется обратно с новыми силами для того, что он задумал. И вся Русская земля узнает о нем, услышит его слова и всколыхнется в едином порыве, как горные снега, лежащие без движения много лет, а то и столетий вдруг неожиданно устремляются вниз от одного единственного произнесенного неосторожно человеческого слова, обрушившись снежной лавиной, сметающей все на своем пути…