Конечно же, мы купили совершенно другой дом, а то это было бы уже слишком. И дом хороший, с добротным современным ремонтом. Снаружи это был обычный деревянный дом, а внутри двухуровневая квартира со всеми удобствами. Бывшие хозяева постарались на славу — делали для себя и продавали дом исключительно в связи с разводом.

И самое главное — вся эта радость стоила существенно дешевле нашей минской квартиры, что позволило полностью оборудовать дом современной техникой и мебелью. Полгода пролетели незаметно, мы жили и не могли нарадоваться. Места там удивительной красоты, воздух сладкий, а из земли бьют чистейшие ключи. В мире шла война, то усиливаясь, то немного затихая, политики алчно делили планету, а мы жили тихой жизнью в уголке заповедной природы. Моя работа никуда не делась, фонд продолжал помогать инвалидам. Мне и раньше никуда не нужно было ездить — все по телефону и интернету, ведь я занимался только координацией. А бумажной работой в Минске занимался директор, которым я назначил своего друга, и бухгалтерская фирма, с которой у нас был заключен договор. Непосредственную помощь оказывали сотрудники и волонтеры. В общем, работа была налажена. И вот тут-то и случилось событие, которое изменило не только мою жизнь, но и жизнь той вселенной, в которой я жил.

Когда я первый раз был в Нестеровичах, Гральд водил меня в одно место. Мы гуляли по лесу, совсем недалеко от его дома, и вышли на полянку. Он сказал мне, что это особое место, но не объяснил почему, просто улыбался. В то время ни о каких проблемах со зрением еще и речи не шло, и я очень хорошо запомнил это место. Хоть я и городской житель, но каждое лето проводил на даче у бабушки, и лес для меня — дом родной. Если ты относишься к лесу с любовью и уважением, он всегда ответит тебе взаимностью: и накормит, и согреет, и не даст пропасть. А в лесу всегда много тайн, доступных взору опытного наблюдателя. Вот, к примеру, идешь ты по лесу, кругом деревья, и вдруг тропинка выводит тебя на полянку. Причем эту полянку никто не вырубал, она образовалась как-то самостоятельно. Но как? Почему деревья, которые стремятся повсюду пустить новую поросль и у которых с боем нужно отвоевывать место под жилье и посевы, вдруг какое-то место обходят стороной? Просто посреди густого леса свободное пространство. Для меня всегда казалось это удивительным. Такая была и эта полянка. Практически идеальный круг, с одного края которого возвышался большой серый камень. Огромный валун, почти скала. В Беларуси часто можно встретить большие камни — это наследие ледника, который шел по этой земле. Оттуда же и многочисленные реки, озера и болота, которыми славится белорусская земля.

И вот, когда мы переехали, я очень захотел найти это место. Впрочем, это было не сложно, ведь мой отец хорошо помнил, где находился дом его друга, а оттуда уже было рукой подать — я без проблем смог объяснить жене дорогу по памяти. С тех пор мы с любимой очень часто любили гулять в то место. А впоследствии, когда я полностью запомнил дорогу, без проблем мог ходить туда сам с тростью. В современном городе редко встретишь слепого с классической тросточкой, которой нужно стучать по дороге, сейчас инвалиды по зрению используют трости с колесиком. А вот на проселочной дороге и тропинке обычная трость незаменима. Мозг человека очень хорошо умеет приспосабливаться. И когда теряешь зрение, начинаешь запоминать дорогу иначе: не картинку, а рельеф. Это сложно объяснить зрячему человеку, но это работает именно так: ноги помнит каждый изгиб и ухаб дороги.

Эта прогулка должна была стать самой обычной. Супруга решила постричь газон, а звук газонокосилки был для меня просто невыносим. Вот представьте, когда вы ориентируетесь в основном на слух, громкий звук полностью выводит вас из себя. Это тоже самое, если для зрячего человека погасить свет: очень некомфортно. Поэтому я взял с собой кофе в термосе и договорился с женой, что она позвонит, когда закончит. И пошел по знакомой дороге. Дул легкий, теплый ветерок, пели птички, здоровались редкие прохожие. Наконец я свернул на ту самую тропинку и вышел на поляну к камню. Уселся поудобнее на излюбленное место и налил себе кофейку. Я наслаждался ароматным напитком с молоком и корицей и думал о том, что все-таки странный это камень. Я давно обратил внимание, что он всегда немного теплый, в любую погоду, даже когда на него не светят прямые лучи солнца. Вспомнил, что он был теплый даже ранней весной, когда вообще-то было довольно прохладно. А еще с одной его стороны был пологий край, на котором очень удобно было сидеть, как будто место специально приготовлено для усталого путника. Также мне было очень странно, что за 15 лет, с тех пор как я был тут в первый раз, высота камня нисколько не изменилась. Понятно, что с самим камнем ничего не произойдет, но я опытный наблюдатель и с детства знаю, что за годы камни часто уходят в землю или наоборот поднимаются. То есть понятно, что со временем высота грунта меняется, тем более в лесу: где-то почва поднимется, где-то просядет, и камни бывает скрываются чуть ли не полностью, а бывает наоборот обнажаются. А с этим вообще ничего не произошло — место, на котором я сидел, было точно на той же высоте, что и много лет назад. Мне нравилось сидеть на этом месте и думать о занятных странностях этого камня, да и вообще всего этого места. Надо сказать, что я ни разу не встречал здесь людей. Да и за своей женой заметил, что ей нравилось сюда ходить только поначалу, а потом она старалась отговориться или предлагала гулять в какое-то другое место. А вот меня сюда как раз тянуло.

Тут я подумал, что так никогда и не исследовал тщательно этот камень. Раз я не могу изучить его визуально — нужно хорошенько пощупать руками. Я встал, снял рюкзак и поставил его на то место, где сидел, рядом аккуратно положил трость, чтобы все это можно было легко найти, и пошел вокруг камня, тщательно ощупывая его сверху донизу. Камень был очень приятным на ощупь, гладким, но не скользким, и везде одинаково теплым. Не горячим, а именно слегка теплым — температуры максимально комфортной для тела. У основания он был шагов пять в длину и где-то три шага в ширину и сужался кверху. Мой рост 176 см и камень заканчивался где-то на уровне моего лба, так что мне было достаточно комфортно пощупать его плоскую вершину. Как бы мне ни хотелось, но заподозрить в этом камне искусственное происхождение было невозможно — все-таки его форма была очень неправильной, и даже немного корявой, никакого намека на геометрическую фигуру: гладкий, без выбоин, но с изгибами, кое-где даже волнами. Мне очень хотелось дотянуться рукой подальше, но сделать это с земли было невозможно, и я решил встать