плохим словом тупоголовых поклонников, заваливших певичку подарками. Неужели они действительно верят, что их старания оценят. В лучшем случае выставят на улицу, а в худшем — выкинут в мусорное ведро, как те записки с признаниями в любви. Лишь дорогие подарки достойны внимания.
Пинком избавляюсь от огромной корзины с тюльпанами, перегородившей путь. А вот и лестница… Хватаюсь за выступы и начинаю подъем наверх. Ремни висящей за спиной сумки тяжелым грузом давят на плечи, но движения не сковывают. Я долго её подбирал, обошел несколько магазинов, пока не отыскал нужную. Сумка-рюкзак рыболова стоила каждого уплаченного за неё кредита. В отличии от перчаток, превратившихся в хлам.
Перебинтованная ладонь саднила, ощущая шершавую поверхность кладки. Ничего, не страшно… Болеть будет позже, когда успокоится бурлящая в жилах кровь и наступит пора разбирать награбленное. А сейчас вверх, мимо пятого этажа на крышу.
Переваливаюсь через бортик и некоторое время лежу, вслушиваясь в собственное дыхание. Эка разленился, баронская шкура. Последние недели только и делал, что набивал пузо, да гулял, таращась на проходящих мимо барышень. Не зря в народе говорят: «к хорошему быстро привыкаешь». Вот и я привык, обленился и как следствие подрастерял в силе и ловкости. Обросли мясцом торчащие ребра. Сумка за спиной сбилась на бок, поэтому на всякий случай проверил застежку — ничего ли не вывалилось. Перетянул ремешки, и только после этого продолжил свой путь. В прорехе черного неба показалась плошка луны. Серебристый свет осветил маслянистые пятна луж, ветвистые трещины на бортиках крыши и даже лежащие в углу палки: длинные, высотой в два, а то и в три человеческих роста. Сразу стало неуютно, словно свет сотни фонарей направили в мою сторону. Не хватало только выкриков: «вор! держи вора!» Голоса столь явственно прозвучали в голове, что я поневоле прибавил шагу. До служебного помещения почти добежал, благо лунный свет освещал дорогу. Распахнул дверь и буквально влетел внутрь. Здесь все было по-прежнему: пахло прогорклым маслом и кислятиной. Металлический трос лебедки намотан на катушку в несколько слоев. Стоп, почему так много? Помнится, в прошлый раз барабан был практически пустой. Полный нехороших подозрений, я заглянул в шахту. Так и есть, грузовая площадка поднялась на четвертый этаж. Я даже сумел разглядеть пульт управления с кнопками и круглым замочным отверстием. Всё… путь вниз заказан. Зазоры между краями платформы и стеной слишком узкие, чтобы можно было надеяться пролезть. Ствол шахты оказался заблокирован и теперь единственной возможностью к отступлению оставались коридоры. Такой себе вариант, учитывая наличие охраны. Могут пропустить, а могут и документы потребовать. С моей-то везучестью и подозрительной сумкой за спиной. Как не крути, не похож Сига из Ровенска на господина, снимающего элитные апартаменты. Скорее на вора, способного их обчистить. Я вновь заглянул в шахту в надежде, что озарит светлая мысль. Но увы, ничего толкового на ум не приходило. Дождаться, когда вновь воспользуются лифтом? Так можно и до утра просидеть, а концерт у певички вот-вот закончится. Зайдет та в номер, увидит лежащего на полу кавалера, и тогда такой шум поднимется. Что же делать, что делать? По стене не спуститься: фасад шел лесенкой до четвертого этажа, а дальше голая поверхность, за которую не зацепится. Может вернуться в номер и связать из тряпья веревку? Замечательная идея, учитывая оживленные улицы вокруг гостиницы. Одно дело спускаться с крыши до апартаментов, будучи прикрытым широкой смотровой площадкой, и совсем другое — на виду у зрителей до земли. Там еще и яркая подсветка имелась из целого скопления фонарей. Что же делать, что делать… Я прошелся вдоль бортиков крыши, осматривая окрестности. Промозглый ветер пробирал до костей, пришлось поднять воротник и спрятать озябшие пальцы в карманы. Вдалеке плескалась темная туша океана. Она была прекрасно видна с южной стороны здания, как и площадь перед входом в гостиницу — круглая, с высокой стелой посредине. Северная часть крыши смотрела на Центральный проспект. Для того чтобы в этом убедиться, не обязательно было перегибаться через бортик — бесконечный поток повозок гудел и днем, и ночью. Западная сторона выходила на старый город, считавшийся у местных за великую достопримечательность. Черепичные крыши квадратных домов и узкие проходы, в которых двум прохожим не разойтись. А вот восточная сторона… Я замер, вглядываясь в крышу соседнего здания. Слишком далеко, чтобы всерьез рассчитывать перепрыгнуть, и слишком близко, чтобы об этом задуматься. Всего лишь несколько метров… Увы, но нет. Даже скинув тяжелую сумку я не смогу покрыть это расстояние. Вспомнилось далекое детство и прыжки на песочном пляже. Тогда на кону стояло целое богатство — горсть медных монет. Все думали, что победит дылда по кличке «Гвоздь». Он был на голову выше остальных, а некоторых мальков вроде Тишки, так и на целых три. Мы долго прыгали, взметая в воздух горячий песок, пока не выявили победителя — Зорьку с Гончарного переулка. Парень вечно бегал у бати на посылках: то в Заречное, то в Житяги — соседнюю деревню, вот и накачал ноги. А потом мы прыгали через «Говнюшку» — ручей за городом, куда местные жители сливали помои. Вечно вдоль берегов свиньи хрюкали, тыкаясь пятачками в самую грязь. И воняло так, что проходящим мимо жителям приходилось затыкать носы. Особенно когда сливались кожевенные отходы. По весне «Говнюшка» наполнялась водой и тогда вонь стояла аж до самых торговых рядов. Широкий бурлящий поток нес все накопленное за долгую зиму. Такой легко не перепрыгнешь, вот и мы и приспособились делать шесты. На самом деле это были обыкновенные палки, обструганные и обмотанные тряпицей, чтобы сподручнее было держаться. Бывало, разбежишься, воткнешь шест по центру ручья и взмываешь в небеса птицей. Аж дух захватывало, до чего волнительно было. А что если… Я снова перегнулся через край, осматривая местность. Козырек под крышей имелся — самое место для упора. Эх, сюда бы шест подлиннее, да только откуда ему взяться, на пустой крыше, где окромя луж и нет ничего. И вдруг меня осенило — длинные палки, что лежали в углу… Рядом с бортиком, через который поднялся. Чем не шанс выбраться на волю?! Полный нетерпения и надежды я домчался до места. Вот только палки оказались вовсе не палками, а обрезками труб. Я поднял одну из них и покачал в руках, пробуя на вес. Не так уж и плохо: куда тяжелее обычной деревяшки, но гораздо легче, чем представлялось. Металл легкий и прочный… Попробовал согнуть одну из них,
Переваливаюсь через бортик и некоторое время лежу, вслушиваясь в собственное дыхание. Эка разленился, баронская шкура. Последние недели только и делал, что набивал пузо, да гулял, таращась на проходящих мимо барышень. Не зря в народе говорят: «к хорошему быстро привыкаешь». Вот и я привык, обленился и как следствие подрастерял в силе и ловкости. Обросли мясцом торчащие ребра. Сумка за спиной сбилась на бок, поэтому на всякий случай проверил застежку — ничего ли не вывалилось. Перетянул ремешки, и только после этого продолжил свой путь. В прорехе черного неба показалась плошка луны. Серебристый свет осветил маслянистые пятна луж, ветвистые трещины на бортиках крыши и даже лежащие в углу палки: длинные, высотой в два, а то и в три человеческих роста. Сразу стало неуютно, словно свет сотни фонарей направили в мою сторону. Не хватало только выкриков: «вор! держи вора!» Голоса столь явственно прозвучали в голове, что я поневоле прибавил шагу. До служебного помещения почти добежал, благо лунный свет освещал дорогу. Распахнул дверь и буквально влетел внутрь. Здесь все было по-прежнему: пахло прогорклым маслом и кислятиной. Металлический трос лебедки намотан на катушку в несколько слоев. Стоп, почему так много? Помнится, в прошлый раз барабан был практически пустой. Полный нехороших подозрений, я заглянул в шахту. Так и есть, грузовая площадка поднялась на четвертый этаж. Я даже сумел разглядеть пульт управления с кнопками и круглым замочным отверстием. Всё… путь вниз заказан. Зазоры между краями платформы и стеной слишком узкие, чтобы можно было надеяться пролезть. Ствол шахты оказался заблокирован и теперь единственной возможностью к отступлению оставались коридоры. Такой себе вариант, учитывая наличие охраны. Могут пропустить, а могут и документы потребовать. С моей-то везучестью и подозрительной сумкой за спиной. Как не крути, не похож Сига из Ровенска на господина, снимающего элитные апартаменты. Скорее на вора, способного их обчистить. Я вновь заглянул в шахту в надежде, что озарит светлая мысль. Но увы, ничего толкового на ум не приходило. Дождаться, когда вновь воспользуются лифтом? Так можно и до утра просидеть, а концерт у певички вот-вот закончится. Зайдет та в номер, увидит лежащего на полу кавалера, и тогда такой шум поднимется. Что же делать, что делать? По стене не спуститься: фасад шел лесенкой до четвертого этажа, а дальше голая поверхность, за которую не зацепится. Может вернуться в номер и связать из тряпья веревку? Замечательная идея, учитывая оживленные улицы вокруг гостиницы. Одно дело спускаться с крыши до апартаментов, будучи прикрытым широкой смотровой площадкой, и совсем другое — на виду у зрителей до земли. Там еще и яркая подсветка имелась из целого скопления фонарей. Что же делать, что делать… Я прошелся вдоль бортиков крыши, осматривая окрестности. Промозглый ветер пробирал до костей, пришлось поднять воротник и спрятать озябшие пальцы в карманы. Вдалеке плескалась темная туша океана. Она была прекрасно видна с южной стороны здания, как и площадь перед входом в гостиницу — круглая, с высокой стелой посредине. Северная часть крыши смотрела на Центральный проспект. Для того чтобы в этом убедиться, не обязательно было перегибаться через бортик — бесконечный поток повозок гудел и днем, и ночью. Западная сторона выходила на старый город, считавшийся у местных за великую достопримечательность. Черепичные крыши квадратных домов и узкие проходы, в которых двум прохожим не разойтись. А вот восточная сторона… Я замер, вглядываясь в крышу соседнего здания. Слишком далеко, чтобы всерьез рассчитывать перепрыгнуть, и слишком близко, чтобы об этом задуматься. Всего лишь несколько метров… Увы, но нет. Даже скинув тяжелую сумку я не смогу покрыть это расстояние. Вспомнилось далекое детство и прыжки на песочном пляже. Тогда на кону стояло целое богатство — горсть медных монет. Все думали, что победит дылда по кличке «Гвоздь». Он был на голову выше остальных, а некоторых мальков вроде Тишки, так и на целых три. Мы долго прыгали, взметая в воздух горячий песок, пока не выявили победителя — Зорьку с Гончарного переулка. Парень вечно бегал у бати на посылках: то в Заречное, то в Житяги — соседнюю деревню, вот и накачал ноги. А потом мы прыгали через «Говнюшку» — ручей за городом, куда местные жители сливали помои. Вечно вдоль берегов свиньи хрюкали, тыкаясь пятачками в самую грязь. И воняло так, что проходящим мимо жителям приходилось затыкать носы. Особенно когда сливались кожевенные отходы. По весне «Говнюшка» наполнялась водой и тогда вонь стояла аж до самых торговых рядов. Широкий бурлящий поток нес все накопленное за долгую зиму. Такой легко не перепрыгнешь, вот и мы и приспособились делать шесты. На самом деле это были обыкновенные палки, обструганные и обмотанные тряпицей, чтобы сподручнее было держаться. Бывало, разбежишься, воткнешь шест по центру ручья и взмываешь в небеса птицей. Аж дух захватывало, до чего волнительно было. А что если… Я снова перегнулся через край, осматривая местность. Козырек под крышей имелся — самое место для упора. Эх, сюда бы шест подлиннее, да только откуда ему взяться, на пустой крыше, где окромя луж и нет ничего. И вдруг меня осенило — длинные палки, что лежали в углу… Рядом с бортиком, через который поднялся. Чем не шанс выбраться на волю?! Полный нетерпения и надежды я домчался до места. Вот только палки оказались вовсе не палками, а обрезками труб. Я поднял одну из них и покачал в руках, пробуя на вес. Не так уж и плохо: куда тяжелее обычной деревяшки, но гораздо легче, чем представлялось. Металл легкий и прочный… Попробовал согнуть одну из них,