всю имеющуюся информацию.

— Не может быть… — в шоке я покачал головой и улыбнулся словно сумасшедший. — Нет, этого не может быть. Это просто бредовой сон или скорее кошмар.

— Нет, ты умер.

— Расскажешь, ага…

И тут меня пронзила адская боль, а перед глазами начали появляться воспоминания, среди которых затесался и момент моей смерти. Я катался по земле, вопил и постепенно осознавал, что такой колоссальный стресс уже давно бы вытащил меня из сна. Это означало, что происходящее было вполне реальным, а существо явно могло манипулировать даже моим разумом.

— Кто ты? — как только боль утихла, спросил я, хотя уже знал ответ.

— Тзинч, бог Хаоса, олицетворение перемен и изменений.

— И какого хрена я тут делаю?

— Потому что мне так нужно.

— Так ты… реально существуешь? Хочешь забрать мою душу или типа того?

— Всё что я хочу от тебя, я и так получу. Прямо сейчас получаю, каждым твоим действием.

Вопросов у меня было так много, что голова начала болеть и рассудок постепенно разлетался вдребезги. Разум отказывался воспринимать происходящее и даже этот дым не помогал. А Тзинча по всей видимости всё устраивало, этот чёртовый манипулятор уже наверняка продумал всё наперёд и тот стресс, который я сейчас испытывал, должен будет сыграть свою роль в будущем. Или он хотел, чтобы я так думал? Я понимал лишь то, что ничего не понимаю.

— Я буду краток и лаконичен. Твоя душа уже принадлежит мне, как и ты сам. Я могу обречь тебя на вечные страдания, бездонность которых ты и представить не можешь. А могу наградить всем, чем пожелаешь, за хорошую службу. Могу даровать те самые перемены, о которых ты так мечтал, ходя на глупые пары и презрительно смотря на соседей-алкашей. А могу забрать все смыслы жизни и сделать тебя рабом… или королём? Императором?

Вдруг передо мной пронёсся образ золотого трона и сидящего на нём мертвеца, искру жизни которого поддерживал лишь загадочный механизм.

— А что… что с моим миром? Если… если это всё реальность, то мы в сороковом тысячелетии? Значит… значит…

— Времени в этом месте не существует. Есть лишь бесконечный и единый поток. Так что, хочешь второй шанс? Или третий? Четвёртый? Изменить всё и стать чем-то большим? Будешь служить моим планам?

И Тзинч усмехнулся, а тысячи лиц и вовсе расхохотались. Мой ответ был не важен, как и вопросы не играли никакой роли, а может словно по эффекту бабочки они сейчас предали огню тысячи миров. И вдруг моя душа покинула тело вновь, утекая по незримой реке, постоянной меняющей свой облик.

Я летел сквозь тьму и видел прошлое, настоящее и будущее одновременно. Однако ничего запомнить мне не удавалось, ведь человеческий мозг просто не мог воспринять подобное. Поэтому лишь боль стала моим спутником и когда мне показалось, что терпеть я больше не смогу, то мои глаза вновь распахнулись.

Взрывы орудий разрывали мои барабанные перепонки, раскалённый металл ливнем осыпался на землю вокруг, а я жадно хватал ртом воздух и смотрел на горящее небо. В своих руках я ощутил лазган, по лицу текла горячая кровь, а в ноздри бил едкий запах горящей плоти.

— В БОЙ, СОБАКИ!!! ЗА ИМПЕРАТОРА!!! — раздался крик и ко мне подбежал коммисар, который попытался меня поднять, но я тут же снова упал на колено, выронил лазган и ошалевшим взглядом начал разглядывать комиссара.

— ТРУСОСТЬ КАРАЕТСЯ СМЕРТЬЮ!!! — обезумевши вопил комиссар, крича прямо мне в лицо. — В КОНТРАТАКУ!!! ВПЕРЁД!!!

— Блядь, ты ебанутый… — дрожащим, так ещё и не своим голосом произнёс я, оседая на землю и пытаясь справиться с приступом паники.

Кругом руины и окровавленные изуродованные тела. В моё поле зрения то и дело попадали разорванные останки с вытекающими кишками, расплавленные конечности и расколотые черепа. Это была самая настоящая война, к которой жизнь меня не готовили. Я же обычный парень, студентик, даже срочку не служил, а тут такое… мне было страшно и ничего стыдного в этом не было.

И тут в поле зрения попало дуло пистолета комиссара, который уже перестал кричать. Несмотря на то, что от полка практически ничего не осталось, комиссар собирался расстрелять меня прямо здесь. Однако мне было плевать, лучше умру от выстрела в лицо, чем буду корчиться в агонии, истекая кровью из оторванных ног.

Однако лёгкую смерть в этом мире нужно было ещё заслужить.

— А-А-А-А-А-А!!! — с воплем один из солдат вдруг появился за спиной комиссара и пронзил его затылок штыком, после чего продолжил кричать и стрелять в труп. — СДОХНИ УБЛЮДОК!!! ЗА КРОВЬ МОЕГО МИРА, ЗА ПАРНЕЙ ИЗ ПЛАНЕТАРНОЙ ОБОРОНЫ, ГОРИ В АДУ ВМЕСТЕ СО СВОИМ ИМПЕРАТОРОМ!!!

Солдат вошёл в раж и долго не мог остановиться, но когда его лазган уже начал греться, он всё же успокоился. Тяжело дыша, он перевёл взгляд на меня и сглотнув произнёс:

— Идём, нужно отступать, — его слов почти не было слышно.

Однако он не стал ждать от меня какой-то реакции и схватит за руку резко поднял, после чего потащил за собой. И вдруг я понял, что очень сильно хочу жить. Сражаться я не мог, но бежать… да, я буду бежать так быстро, как никогда ещё не бегал, лишь бы выжить. Про Тзинча я уже и не помнил, всё сомкнулось на базовых инстинктах, главным из которых стало выживание.

Мы бежали среди руин, переступая через тела и молясь, чтобы орудия союзников или врагов не настигли нас. По дороге мы встречали раненых, которые просили помочь, но… мы и себе помочь не могли. Очень много было обычных юношей, это не были те гвардейцы, в которых играли настольщики, это была планетарная оборона, набранная в последний момент на принудительной всеобщей мобилизации. Хотя встречали и тела гвардейцев, которые как правило играли роль заградительных отрядов, ведь паника наносила куда больше вреда, чем орбитальные бомбардировки.

— Чёрт, сюда! — вдруг рявкнул солдат и резко повернул в сторону.

Он явно что-то увидел, но я смотрел в основном в пол или на его в спину. Просто бежал за ним, а затем мы добрались до какого-то бомбоубежища. Внутри мы обнаружили ещё выживших, в том числе мирное население. Чудом они выжили, ведь бомбоубежище не было ни прочным, ни достаточно глубоким. Если снаряд прилетит сюда, то все помрём. Впрочем, это всё ещё лучше, чем находиться на поверхности.

— Вот дерьмо… их же должны были эвакуировать ещё утром, — сглотнув произнёс солдат. — Почему всё должно быть так? Почему?

Обессилено он еле доковылял до стены и сел у неё, после чего закрыл лицо рукой. Я тоже сел рядом с ним, пытаясь с бороться уже не со страхом и ужасом, а с апатией. Мы все умрём, это было очевидно как дважды два,