Александр Кротов За кем приходят сожаления

Пролог

Руки в крови, сердце в панике.

Кроны деревьев уже покрыты ржавчиной сентября. Совсем недавно они потеряли солнце в синей зернистости сумерек. Осенний лес был бы красивым, если бы не приходилось бежать изо всех сил.

Вадим устал. Тяжёлые выдохи со свистом вырывались наружу. Не стоило год назад вновь начинать курить, тогда бежал бы быстрее. Казалось, что даже его тень, ненадолго мелькнувшая с правой стороны, бежит быстрее его. А, может быть, это была не тень.

Мужчина хотел стереть пот со лба, но быстро понял, что может испачкать лицо красным. Но пока не решался вспомнить, куда или от кого он бежит.

Впереди бежала Вика, сверкая белыми подошвами кроссовок и тряся свитыми в тугую косу медными волосами. Оглядывалась на Вадима. Он видел в её глазах страх.

Мужчина замедлил бег, чтобы отпустить Вику. Она должна бежать вперёд, оставить Вадима наедине с его проблемами.

Вадим остановился, обернулся назад. Позади лишь рыжий листопад. А Вика уже не оглядывалась. Убегала дальше.

Он вытер тыльной стороной ладони пот с лица, всё равно запачкавшись кровью. В это время кто-то, одетый во всё чёрное, стремительной тенью выскочил из сумрака леса. В руках неизвестного холодным блеском сверкнула острота стали.

Вадим сорвался с места. Но человек в чёрном быстрее нагнал Вику. На первом мгновении выдоха крика её звонкий голос захлебнулся кровью, не успел напугать чёрных ворон, что мрачными пятнами облепили ветки клёнов.

Вика упала, её широко открытые глаза навсегда застыли в холодном удивлении.

Вадим не успел. Человек, прятавший себя в чёрное, обернулся. Прорезь маски обнажала глаза убийцы. Но Вадим не запомнил этого взгляда.

Часть 1

Уют спальни подчёркивали детали: картина в светлых тонах, красивая ваза для красивых цветов.

Кошмар Вадима закончился, но мужчина не стал резко вскакивать с постели, осматривать свои руки на наличие следов крови. Ему было достаточно взгляда на вторую половину кровати. Вика рядом. Жива, спит.

Его сторона одеяла была влажной от пота. Чёртовы сны.

Вскоре в пепельнице остывала недавно затушенная сигарета, а мужчина пил кофе на кухне. Сумбур заполнял голову. Причина не только в плохом сне, но и в делах, требующих внимания — расширение бизнеса не должно привести к «сужению» доходов. Двухкнопочной комбинацией он разблокировал телефон, перешёл в органайзер, стал проверять заметки.

Послышалось шарканье тапочек — проснулась Вика. Девушка ещё не пережила рубеж тридцатилетия, в отличие от Вадима, но некоторые её манеры вызывали раздражение: не должна молодая красотка так шаркать ногами. Хотя он знал, что ей нужно просто толком проснуться, чтобы «вернуть себе молодость».

Мужчина включил пузатый телевизор, свой любимый канал: первый альтернативный. Раздалось бодрое начало песни группы «Оригами»:

«Оставь лишь миг, перед тем как выдать мне билет

В один конец, назад дороги нет.

Без лишних слов

Нажми на курок!

Я к этому готов!»

На припеве Вика высказала недовольство:

— Выруби этот ор.

Вадим послушался, вернув на экран ТВ чёрный прямоугольник, а в квартиру — ненавистную тишину. Уткнулся в свой скучный телефон.

Вика заварила себе кофе. Её движения медленные, тяжёлые, неаккуратные. Она спросила:

— Опять кошмары?

— Да, — ответил Вадим.

Через минуту мужчина тоже решил поинтересоваться:

— А как ты спала?

Вика сидела напротив него за столом, печатала СМС, быстро клацая по истёртым кнопкам «Сименса». Вадим хотел купить ей более современную звонилку, «Нокию» или «Сони Эрикссон», но девушка отказывалась менять телефон.

— Хорошо, — ответила Вика.

Они не смотрели друг на друга. Но и пялиться в телефоны быстро надоело. Отложив мобильный в сторону, Вика спросила:

— Ты в порядке?

Вадиму не понравился этот вопрос:

— В полном порядке.

Вика продолжила интересоваться:

— А если честно?

Вадим вздохнул:

— Если честно, меня всё достало.

— Тебе опять снилась эта? Твоя ведьма?

Вадим, с раздражением, ответил:

— Нет. Какого хрена ты её вспоминаешь? И так тошно…

Вика посмотрела на сожителя:

— Вадим, может, разойдёмся? Я будто своим присутствием всегда мешаю тебе быть тобой. Хмурым и молчаливым…

— Давай поговорим об этом вечером! — Вадим начал теребить в руках мобильник, ещё сильнее раздражаясь. — Такими фразами не бросаются, даже если утро не задалось.

— Я давно об этом думаю. Достаточно давно, чтобы не ждать очередного вечера. Извини. Нам, наверное, будет проще…

— Нет! — твёрдо сказал Вадим. Но на продолжение фразы твёрдости не хватило. — Иначе…

— Иначе что?

Он растерялся, ответил не сразу и ответ ему самому не понравился:

— Иначе… я не смогу тебя защитить…

Вадим был не уверен в своих словах. Не понимал, может и хочет ли он выступать в роли защитника.

— Защити, пожалуйста, себя, — спокойно сказала девушка. — Без обид. И не бросай ходить к психотерапевту. Я верю, ты справишься. А у нас мало шансов, ты сам как-то говорил…

— Хватит! — прервал её Вадим. — Это паршиво звучит. Иди к чёрту, раз тебе так хочется!

Девушка встала из-за стола и ушла в комнату. Мужчина хотел вновь включить телевизор, но передумал. Повернув голову в сторону коридора, ведущего мимо двери санузла, в спальню, он громко обратился к Вике:

— Ты когда съедешь? Только не собирай вещи, когда меня нет дома.

Слова дались просто, хоть и немного тлела в груди какая-то обида, искра сожаления от происходящего.

Вика согласилась с условием, а Вадим заварил себе ещё кофе. Отговаривать девушку от переезда, говорить какие-то корявые, неискренние слова и лишний раз злиться он не стал.

* * *

Когда-то на этой же самой кухне всё было светлее и лучше. Такой же сентябрь, но утро было лёгким, добрым. Вадим пил кофе без сигареты, читал интересную книгу, дела шли в гору без нервяка с постоянной привязкой к органайзеру в телефоне.

Но про его сны спрашивала совершенно другая девушка. С чёрными прямыми волосами и чёлкой до тонких дуг бровей. Да и сны были совершенно другими. Обычными.

Шаги Златы лёгкие, а улыбка тёплая.

— Признавайся, кто тебе снился? — спрашивала она у Вадима, даря нежный поцелуй.

— Конечно же, ты! — мило лукавил Вадим.

— Я? — наиграно удивлялась Злата. — Ты не устал видеть меня во сне и наяву?

— Не устал, — уже честно отвечал Вадим.

И ещё мужчина помнил другое утро, когда впервые не улыбнулся