Руслан Илаев Я служил на флоте

В Нижнем Новгороде

В Нижнем Новгороде, в Сормовском районе, на улице Двадцать второго партсъезда, бывшей Сталина, на втором этаже двухэтажного дома идет закрытое совещание. Закрытое не только из-за того, что входная дверь заперта на ключ, а потому, что присутствующие обсуждают общий интерес, не касающийся других.

Семь слушателей военно-медицинского факультета при Горьковском медицинском институте диспутировали о предстоящих выпускных — государственных экзаменах. Все семеро столкнулись с одной и той же проблемой, все как один получили "неудовлетворительно" по научному коммунизму, — был такой предмет в советский период. Зачеты ни один из них не сдал, следовательно, и к экзаменам они допущены не будут. Не сдал экзамены — исключение из факультета. Тут было, о чем призадуматься. Перебрали десятки вариантов. Но все было не то. В ходе дебатов один из присутствующих вдруг спросил:

— А она замужем?

— Кто именно? — поинтересовался Асланов, хозяин квартиры.

— Лардюкова — ответил Тулпаров.

Лардюкова Людмила Георгиевна — заведующая кафедрой научного коммунизма и философии, причина и источник всех их бед, красивая молодая женщина тридцати пяти лет. Тамик пояснил:

— У нас другого выхода не осталось, как переспать с ней. Иначе полетим мы домой, в Осетию, как фанера над Парижем.

— А ведь Тамик прав, — поддержал Тулпарова Асланов, — куда ей после этого деться, она же не дура, будет огласки бояться, и проблему нашу решим малой кровью и на чужой территории.

Все оживились, вариант понравился, возражений не было.

— Ну а кто исполнителем будет? — Спросил Мартюшов. — С моим фейсом мне явно не потянуть.

Все весело переглянулись, действительно, по внешности он мало чем отличался от примата, но вот голова Мартюшова на редкость светлая и всегда полна умных идей. Все молча уставились на Асланова.

— А кому, если не тебе, Руслан, — начал Алботов, — у тебя рост, и женщинам ты нравиться умеешь, а мы поможем, чем можем. Деньгами я имею в виду. Времени у нас неделя осталась. Ну что, сможешь?

— Попробовать можно, — согласился Асланов, — терять нам нечего, а так хоть шанс какой-то есть. Я согласен в принципе, завтра и начну подход к ней искать.

На следующий день после занятий Асланов вошел в здание кафедры с твердым намерением добиться успеха, помнил — осталась неделя. На втором этаже обнаружил дверь с табличкой "Заведующая кафедрой научного коммунизма и марксистско-ленинской философии, доцент Лардюкова Людмила Георгиевна". Постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел в кабинет. У противоположной стены за письменным столом сидела молодая женщина в парике пепельного цвета. Людмила Георгиевна подняла голову, умные пытливые глаза оценивающе рассмотрели его. Асланов не торопился, спешить было некуда, задача стояла уже известная, и надо было начинать с беспроигрышного и верного хода. Это как в шахматы играть, белыми первым начинал Асланов:

— Здравствуйте, Людмила Георгиевна, слушатель шестого курса Асланов Руслан Георгиевич, — представился Асланов. — Разрешите с Вами поговорить, я у Вас много времени не займу.

Людмила Георгиевна, откинувшись на кресле, молча разрешила. Асланов продолжил:

— Для меня нет сложнее Вашего предмета, а мне хотелось бы хорошо сдать его, ибо он мне очень нравится. Нельзя ли получить от Вас консультативную помощь индивидуального характера? Я прилежный ученик и постараюсь вникнуть во все то, что Вы мне дадите, меня устраивает любое время, которое Вы назовете. Людмила Георгиевна, я весь в Вашем распоряжении.

"Куда еще откровеннее, — подумал Асланов, — вроде начало неплохое".

— Времени у меня нет заниматься с Вами индивидуально, — ответила Людмила Георгиевна, смутившись, — группа факультативная набрана, приходите вместе с ней. Вот горло болит, говорить трудно…

— А покажите-ка мне свое горло, Людмила Георгиевна, — Руслан, не спрашивая разрешения, берет Лардюкову двумя руками за голову. — Откройте рот!

От неожиданности Людмила Георгиевна послушно запрокидывает голову и приоткрывает рот.

— Мда…, сказать, что у Вас ангина, не соглашусь, но небольшое покраснение имеется. Надо пополоскать горло содой или фурацилином.

Стиснув ее голову руками, Асланов целует открытый рот, в течение нескольких минут его язык изучает ротовую полость доцентши. Лардюкова густо краснеет, но вырваться не пытается. Через три минуты наступает передышка, постучали в дверь. Губы Асланов успел убрать, но голова Людмилы Георгиевны в его руках осталась, не успел их отнять. Вошел заместитель. Он остолбенел, увидев, что голова заведующей кафедры в руках у незнакомого слушателя в морской форме, к тому же пол-лица его размазано помадой.

— Виктор Петрович, — нашлась Людмила Георгиевна, — я ангиной приболела, и Руслан Георгиевич меня консультирует.

— Да, да, конечно, я попозже зайду, — Виктор Петрович исчезает за дверью.

— Ну что Вы меня компрометируете, Руслан Георгиевич, перед коллегами, — начала сурово Лардюкова, затем рассмеялась, — ну ты даешь, хорошо, будем индивидуально заниматься. А сейчас уходи, а то всех подчиненных распугаешь. Нет, подожди. Достает из сумочки платочек и тщательно вытирает губы, щеки и подбородок Руслана.

— Зайдешь за мной вечером в пять часов? Сможешь или нет времени?

— Смогу, — утвердительно отвечает Асланов, не отводя своих нахальных глаз.

В общежитии факультета он разыскал земляков. Подробно рассказал о первой встрече с Лардюковой, выслушал массу советов о дальнейшей рекогносцировке и предполагаемых действиях.

— Побеждает тот, у кого крепче нервы, — изрек назидательно Алботов, понимая, что свою кожаную куртку он в ближайшие дни не увидит, как и Тулпаров — свои позолоченные наручные часы. Все оживились, появилась надежда допуска на государственные экзамены.

"Главное — не спугнуть раньше времени", — думал Асланов, полагаясь все же больше на свою интуицию, чем на советы друзей. В коридоре кафедры присел на стул, как раз напротив ее кабинета, намеренно не ставя ее в известность о своем приходе. В шестом часу в дверях появилась недовольная Людмила Георгиевна, на ее лице — выражение досады. В зеленом элегантном пальто, плотно облегающем фигуру. Увидев Асланова, зло усмехнулась:

— Что же ты не зашел? Сижу и жду тебя как дура!

— Скромен я в быту, — пошутил Асланов, прижав ее руку к себе.

— Отпусти, кто-нибудь увидит, — прошептала примирительно, а сама прижалась к нему телом. Руку Руслан уже не отпускал всю дорогу до стоянки такси, непрерывно смешил ее анекдотами. Такси на