закреплён — живые существа создают его в любом сообществе.

И вот, не так давно появились уродливые, бедные и однообразные сообщества — их создаёт для себя одно из млекопитающих. Оно объявило себя вершиной эволюции, и уверено, что на этом основании природа обязана ему угождать. Природа же, о том не ведая, продолжает делать своё дело: она заботится о всеобщем выживании.

Именно о всеобщем. Это важно. Процветание жизни — явление абсолютно социальное! Устойчивая единица вида — не индивид, а популяция. Процветающая единица биосферы — не вид, а биоценоз. Никто не выживает в одиночку. Никто не умирает бесполезно. Каждое живое существо знает это на уровне инстинктов. И только мы, «венец жизни», утеряли это знание!

И вот природа видит эту нелепость: монокультурные кормовые угодья. Что ей прикажете делать?.. Она обязана восстановить разнообразие жизни, баланс и устойчивость сообщества. Она и восстанавливает — превращает наши посадки в нормальный устойчивый биоценоз. И делает это качественно, упорно и вопреки нашей борьбе! Что же в этом плохого? Не нам ли нужна устойчивость наших агроценозов? Так зачем же мы боремся с этой устойчивостью?!

Заметим: максимальный урожай любой ценой — ложная цель земледелия, приманка для живущих одним днём. Цель разумного земледелия — максимально дешёвые, качественные и, самое главное, стабильные урожаи. Ежегодные и вечные, как в природе. Опыт показывает: высокая урожайность — не «трудовой подвиг», а естественный побочный продукт почвенного плодородия и нормализации агроценоза.

Нормальная защита растений — это когда почти не надо ничего защищать. Хороший агроценоз — это почти естественный биоценоз. Он сам, совершенно бесплатно сдерживает вспышки большинства едоков. Правда в том, что в природе и сейчас есть для этого все нужные микробы и хищники. Они не вымерли и не вымрут, готовы работать и быстро осваиваются везде, где им перестают мешать жить.

И правда в том, что «защита растений» постоянно уводит нас от этого факта. И мы замечательно ведёмся! Это же хохма: сто лет зациклены на «врагах», и на полном серьёзе ни бум–бум в собственной экосистеме! Создавая всё более эффективное оружие, «защита» призывает нас к эффективной борьбе — чем эффективно запрещает устойчивость агроценозов. Всеми силами вовлекая нас в бесконечную борьбу под флагом безопасности, «защита» маскирует главное: никакой безопасности она не создавала и не создаёт. Тьма искусственно созданных врагов, развитая индустрия и огромные прибыли — вот главный результат «защиты». Она просто эксплуатирует угрозу, в которую мы наивно верим.

Это я всё — не об учёных, и даже не о бизнесменах. Это я — о той каше у нас в голове, что вынуждает и нас, и их двигаться строго заданным неясным курсом. Естественно, защищать можно по–разному, и последствия могут быть неодинаковыми до противоположности. Собственно, об этом — вся книга.

Как же выглядит наша защита растений сегодня?

Как мы защищаем

Пока не появились наука и защита, природа безграмотно и беззащитно процветала…

Каков главный критерий разумности нашего хозяйствования на планете? Производительность, эффективность, рентабельность? Проходили, не помогло. Гуманность, экологичность? Да, но ради чего? А чтобы жить тут долго и счастливо. Жить можно только в живой биосфере. Это и ёжику ясно! А нам — нет. Мы до сих пор считаем, что жить можно, убивая биосферу. Наша практика — жить так, чтобы потом жить было нельзя. Согласитесь, ёжик живёт на целую ступень разумнее. Это я всерьёз сказал. Попробуйте оспорить.

Интеллект — это забота о будущем в безграничном смысле этого слова. Если кто–то заботится даже обо всей планете, но в ущерб галактике — не вышел он интеллектом!

Главный критерий разумности на этой планете — устойчивая бесконечность жизни. Только при этом условии возможно развитие. Только бесконечная жизнь имеет какой–то смысл. Нет возражений? Тогда человечество — самый безумный вид на этой планете.

Ни один червяк не убивает свой дом, ни одна инфузория не отнимает у своих потомков среду обитания. Любая козявка живёт по–божески: не мучается проблемами, не одержима страстями и гордыней, не страшится врагов и не боится смерти. Жизнь для неё — просто божий дар; она спокойно исполняет свою работу и достойно несёт свой крест, не преступая своих прав, не нарушая законов. Её жизнь едина с жизнью всего сообщества, и каждый её шаг — служение жизни всех. Тут нет никакой иронии. Это и есть мудрость. У нас такой мудрости достигают лишь великие святые и пробужденные.

И вот — наше поле, вот пшеница, и на ней сидит вредитель — долгоносик, проще — слоник. И смотрит на наши методы защиты своим фасеточным глазом. И я смотрю вместе с ним. Мне так интереснее. Картина следующая: рядом со мной — мудрый и жизнеспособный специалист по переработке зерна, исконный житель биосферы, законный гражданин агроценоза — долгоносик. А где–то вдалеке бегает и пыхает злобой ещё один житель биосферы — человек. Он азартно изучает, строит, химичит и варганит — хочет истребить долгоносика. Кто умнее? Кто мудрее? Кто победит?..

ХИМИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА. Главной защитницей объявила себя, конечно, химия: её сила уже тогда была самой убийственной. Обитатели садов и полей вскоре поперхнулась первыми «достижениями химиков» — ДДТ и ГХЦГ. Может, кому интересно: ДДТ — дихлордиметилтрихлор… какой–то там метан. А ГХЦГ — гексахлор… циклогексан. То есть — хлорорганика. Сейчас о ней как о сне кошмарном вспоминают. А тогда стихи писали! Радостно травя этой жутью зайцев, мы и не замечали, как мрём сами. Потом пошли ДНОК, нитрафен, ТМТД, фосорганика — фосфамид, карбафос, метафос… Тоже убивали почти всё живое. Однако насекомые с микробами, судя по всему, и не такое видели! Они отряхнулись, осклабились: «Ах, так!?» — и на всю катушку врубили свою генетическую изменчивость. Которую наука, по своему обычаю, признала много позже.

Полстолетия мы увлечённо изобретали и лили на «врага» химическое оружие, старательно закрывая глаза на то, что получаем в итоге. Наконец оглянулись: мать честная! Чем же закончилась святая война за урожаи? Они продолжают падать и дорожать точно так же, как и раньше. Повержен ли враг? Увы, наоборот: нашими усилиями он закалён, отселектирован, размножен и превращён в полчища, практически неуязвимые для большинства ядов. А что — мы? А мы отравили свои продукты, почвы и реки, потеряли иммунитет, больше болеем и раньше умираем.

Думаете, это кого–то напугало?