шума, царившего в зале.
Гэвин улыбнулся сыну.
– Привет, Гэвин, – ласково произнес он. – Нам многое предстоит наверстать, как ты считаешь? – С этими словами он широко раскинул руки.
Гэвин издал ликующий крик и бросился в объятия отца. Из глаз мальчика хлынули слезы.
Габриэль обвела друзей взглядом, лучась улыбкой.
– Полагаю, было бы нелишне познакомить кое-кого, – сказала она. При мысли о том, что они, столь близкие люди, еще не все знакомы между собой, в ее глазах заплясал смех. – Скотта еще не представили Серене и Майку, Майка – Эббре, а Гэвин вообще никого не знает!
– Давайте познакомимся за бокалом шампанского в «Клозери де Лила», – предложил Гэвин, опуская сына на пол, но продолжая крепко стискивать его ладошку.
– Отличная мысль! – с восторгом отозвалась Эббра, и Скотт обнял ее за плечи.
– Восхитительная мысль! – согласилась Серена, произнося слова с отчетливым британским выговором, который так изумлял Габриэль и Майка.
Майк взял Серену за руку, а свободная рука Гэвина легла на талию Габриэль. Эббра, Серена и Габриэль посмотрели друг на друга и рассмеялись от души. Окруженные детьми, они вышли из аэропорта под майское солнце Парижа – три невыразимо прекрасные женщины, любящие и горячо любимые.