«амбре», от которого нос сжимался сам собой, а легкие перехватывало сразу же после вдоха.
Обычно вокруг было полно места и суетились медики. В этот раз окружение походило на темную глубокую яму, а медиками тут даже и не пахло. Пахло кое-чем другим, но очень знакомым.
Обычно тело лежало в специальном геле, наполненным проэлефси, облегчающем перенос сознания. В этот раз тело стояло… а гель… он был немного странным. Во-первых, его было меньше обычного, где-то до колена, а во-вторых, — Хюго черпанул ладонью, рассмотрел добытую плотную жижу повнимательней — она походило на нечто другое. И, если честно, она не просто походила, она было им!
В странной задумчивости Хюго вылил содержимое ладони, зачерпнул снова, посмотрел, повторил цикл несколько раз — ничего не изменилось. Полужидкое говно в медицинский гель не превратилось.
Сверху послышался шум.
Над светящимся проемом появилось женское лицо:
— Петька! Ну ты даешь, ежкин кот! Ты сортир чинить должен был, а не купаться в нем! Я же вчера весь гель для душа на себя извела! Вот дундук, прости Господи! — в голосе говорившей слышалось раздражение.
— Что? — обалдело переспросил Хюго. — Какой еще сортир?
— Какой? Пятизвездочный, мать твою налево! Если уже с ранья к самогонке присосался, даже не вылезай отсюда. С говном смешаю!
Лицо исчезло. Хлопнула дверь, на ней задребезжало старое зеркало. Хюго же смотрел вверх, пытаясь найти ответ на крайне важный вопрос: «А куда это я попал?»