черепушки, во второй раз я вполне могу отбросить копыта. Я в сомнении сжимал и разжимал кулаки. Руки у меня сильные, даже очень сильные. С такими руками неплохо заниматься скалолазанием. Пройтись по каменной стенке с опорой на одни руки. И рюкзачок с сорока килограммами груза за плечами. Хотя, последнее больше подойдет альпинисту.

– Гляди Борьк, как Лерка кривляется. Сестричка твоего Витьки. Попой вертит как пропеллером.

Приметная девица, на которую указал мне друг, делала зарядку в десяти метрах от нашей компании. Пышная попа, вполне сформировавшаяся грудь. Девочка созрела и использовала свои юные прелести безо всякого стеснения. Здесь ей скучно. Заигрывать со сверстниками неинтересно, вожатые, все как один, прыщавые уроды. Одна она красавица и будущая кинозвезда. Примерно такие мысли были напечатаны на мордочке у красотки. На меня покосилась с усмешкой. О подвиге своего братца в курсе и мой вид её веселит. Кстати синяки уже поджили, и выгляжу я не сказать, чтобы очень плохо. Всё же зарядка меня вымотала. Неделя в койке вывела меня из формы. Пора наверстывать упущенное. И вообще, столько надо узнать, к несметному множеству неприятностей приготовиться. И первая неприятность будет, родительский день. Прибудет кто-нибудь из родителей, а то и оба. Заявятся и спросят: Как ты тут сынуля? Соскучился по мамочке и папочке?

Очень хотелось есть. И немного плакать. Детская психика хрупка и ломка, будь она неладна.

На завтрак я шел с некоторыми надеждами. Детский организм требовал усиленного питания и где-то я слышал, что в Советском Союзе детей в пионерлагерях кормили на убой.

Или это был не тот Советский Союз или не тот пионерлагерь. Манная каша с ломтиком несвежего сливочного масла. Бутерброды с каким-то сомнительным сыром. Салат из зеленоватых помидоров. Хлеба, впрочем, дали вволю.

Глава 2

Есть хотелось по-прежнему, словно и не завтракал.

– А нашему директору сегодня на обед утку приготовят. С яблоками. Вкусная, говорят.

Мои друзья, Вован и Димон, были просто энциклопедией лагерной жизни. У Вована тётка работала в столовой нашего пионерлагеря. Не поваром, простой посудомойкой. Но знания о меню высокого начальства имела доскональные. Димон же был просто очень пронырливым пацаном и обо всем выведывал с большим умением. В целом они оказались отличные ребята, мне повезло с друзьями.

– Так как Борька, пойдем сегодня в самоволку?

– Конкретно! Я же контуженный. Стукнутый в голову, здесь помню, здесь забыл.

Оказалось, фильм еще не снят и ребята шутки моей не поняли. Они посочувствовали и сообщили, что мы почти каждый день уходим из лагеря через отысканную в заборе дырку. Болтаемся по лесу, жрем землянику, ведем активный образ жизни. Вожатая у нас молодец, до пионеров ей нет дела. Крутит с вожатым из соседнего отряда. Сейчас вроде с ним поссорилась.

Вырваться за пределы пионерского гадюшника показалось мне отличным вариантом. С меня хватило. Всё же, рожденный и воспитанный свободным, хождения в стае и стайные повадки плохо воспринимает.

За пределами металлического забора начинались кусты. Там в изобилии росла крапива. Злобная зараза. Я уже забыл, как скверно может жечься старая заматерелая в каверзах трава.

– Тут не очень то убежишь, шептали, протаптывая путь, мои приятели.

– Да, слышь Борьк. Тут Галька Федотова с нами просилась. Возьмем в следующий раз?

– ??

– Чего, забыл? Черненькая такая. К тебе неровно дышит. Да помнишь ты её. В соседнем ряду сегодня зарядку делала.

Я вспомнил эту девочку. Смазливенькая и бойкая. Похоже, у прежнего хозяина моего тела популярность среди лагерных девиц присутствовала. Не за это ли его наказал действием Витька злодей.

Мы шли уже по сосновому лесу. Мох приятно щекотал ноги в нелепых доисторических сандалиях. Воздух здесь сплошное благоухание. Нет, приятно быть молодым. Перед тем, как меня шарахнуло неведомо чем и перенесло в иной мир, мне исполнилось не меньше, не больше 49 лет. Возраст совсем уже не юношеский. И подруги, хоть и строят из себя юных девиц, прошли огонь и воду и первые прелести любви испытали в весьма отдаленные времена. Решено, пригласим на прогулку Гальку.

Мы нашли заросли земляники и попаслись на славу. Лучшая ягода вырастает на гранитных валунах, их здесь немало. Карелия, ничего не поделаешь. Информацию я получил по ходу действия. Интересно, при жизни я в Карелии не бывал. Красивый, еще не загаженный Советами, край. Финляндия ушла совсем недавно, целы еще финские домики, пасутся кое-где финские коровы. Финские фермеры уже не переходят по ночам границу и не вешаются в отнятых у них хозяйствах. Время притормозилось и земляника цветет вволю и дарит нам свои ягоды.

Жутко хотелось есть. Как-то неестественно хотелось есть. Впрочем, о потребностях детского организма я давно забыл. Сытое детство, мне никогда не приходилось недоедать. А сейчас представляю себе эту чертову утку и готов убить кретина директора. Явно же он ворует, несвежее масло и одна каша на завтрак, такое даже для Советского Союза перебор.

– Сейчас его повариха как раз из духовки вынимает…

– Кого его вынимает?

– Чего, дурак? Гуся вынимает. То есть утку.

– Пацаны, а кто вкусней? Гусь или утка.

– Счас как дам в глаз. И гуся и утку увидишь.

– Вот бы его украсть.

Димон выразил общее мнение. Украсть у директора его обед и съесть, хотели все трое беглецов. Очевидно, всем нам одинаково не хватало калорий.

– Давайте ребята представим. Как мы его взяли и украли из столовой. Ну, раз, два, три…

– А где он стоит? Гусь, ну то есть утка.

– Сейчас на столе стоит, остывает. Вкусный, с яблоками.

Я представил себе эту чертову гусеутку с остротой детского воображения необычайно ярко. Вот она стоит на кухонном столе, и вправду очень вкусная. Вот тарелка с птицей поднимается в воздух. Поднялась и … исчезла на глазах.

– Ой!!

Два детских голоса хором ойкнули и привели меня в сознание. На лесном мху под сосной перед нами стояла тарелка с задравшей вверх лапки птицей. Очевидно, это и была та самая утка.

Минуту мы все трое молчали. Потом Вован не с того, не с сего изрек.

– Ох, и будет нам, пацаны. Ох, и наплачемся мы с нею.

– Кто спиздил утку?!

Спросил строго Димон.

Я почему-то знал, кто её спиздил и поэтому ничего не ответил.

– Ребята, нам надо срочно её съесть. Кости потом закопаем. Никто ничего не узнает.

Какие материалисты советские дети. Мы не стали обсуждать, откуда и почему появилась чудо птица. Мы немедленно принялись её есть. Без хлеба, без ножей и вилок. Прямо отламывали руками и обгладывали ножки, крылышки, всю тушку не такой уж и большой птицы. Яблоки мы