Высокий худощавый милиционер, лет сорока, преградил дорогу.

— Я здесь живу.

— Документы предъявите! — мужчина бросил оценивающий взгляд и застыл в ожидании.

Открыла сумку, и с минуту покопавшись в ней, протянула документ. Полистав страницы, мужчина вновь посмотрел на меня, сравнивая изображение на фотографии с действительностью и продолжил. — Откуда так поздно возвращаетесь? Где вы были сегодня днем?

— На … — собралась отчитаться, но из соседней комнаты вышла заплаканная тетя Маша.

— Анечка! Вот ведь что делается, — женщина подошла и крепко обняла меня.

— Не нервничайте! Девушку нужно опросить для протокола. Вы с ней знакомы?

Милиционер обратился к тете Маше так хладнокровно, что я поежилась. Соседка тут же перестала плакать и вытирая слезы, недоуменно уставилась на мужчину.

— Конечно, знаю! Это Аня! Соседка наша по блоку. Вот в этой комнате живет, — указывая на мою дверь, возмутилась женщина. — Отстаньте вы от девочки! Она вон допоздна на работе была.

— Разберемся, — рявкнул милиционер. — Я уже два часа пытаюсь найти свидетелей убийства вашего мужа, но, похоже, никто ничего не видел и не слышал. Вы время видели? — и, повернувшись в сторону комнаты тети Маши крикнул: — Марат, ты закончил?

Перед нами появился толстый, лысый мужчина.

— Да. Пошли отсюда. Завтра замучаемся отчет писать. Похоже очередной глухарь.

— Бухают. Режут друг друга, а нам потом разбирайся, — буркнул высокий и обратился к тете Маше. — На днях вызовем в участок. До свидания.

Мужчины вальяжно направились к выходу, и всех соседей как ветром сдуло. Тут же появились двое санитаров с носилками. Они прошли в комнату соседки, а, через несколько минут вышли, вынося, запакованное в целлофановый мешок, тело дяди Васи. Тетя Маша отправилась следом, а я, стоило оказаться в комнате, словно в тумане разделась, свалилась на кровать и мгновенно отключилась.

Что-то стучало у меня в голове. Или снаружи? Открыла глаза. За окном ярко светило солнце. Стук повторился, и только тогда поняла, что кто-то барабанит в дверь. Не громко, аккуратно, но настойчиво.

— Анечка. Анюта!?

— Сейчас, — ответила осипшим голосом и побрела к двери.

Тетя Маша переминалась с ноги на ногу. Будто в чем-то виновата. Странно было видеть ее такой. А еще в черной одежде и платке. Глаза женщины уже не были заплаканными, но в них читалась усталость и грусть.

— Доченька, просить больше некого. Как пришлось, так все занятые сразу оказались. Может, поможешь на кухне? В три часа похороны. Надо должным образом провести дядю Васю. Сестра его приедет и моя, посидим… — я не хотела слушать дальше. Через все это мне пришлось пройти год назад.

— Конечно. Я помогу. Только оденусь.

— Спасибо, доченька, — прошептала соседка и ушла.

Она всегда хорошо ко мне относилась. Да и с мамой они были, можно сказать подругами. Хорошая женщина, а в жизни уже второго родного человека приходилось хоронить. Дочка ее, Света, моя ровесница, погибла пять лет назад. С парнем на мотоцикле ехала. Тот, видимо, впечатление хотел произвести, вот и гнал на большой скорости, а тут машина из-за угла. У парня — сотрясение, выкарабкался, а Света сразу насмерть. Вот с тех пор дядя Вася и начал заливать горе. Сначала понемногу, а затем и на работу перестал ходить, за что и был уволен.

Надев черные брюки и водолазку, я отправилась помогать тете Маше с готовкой. Мы почти справились, но ей нужно было ехать на кладбище, так что заканчивать пришлось мне. Мама всегда говорила, что «каждая женщина должна быть хорошей хозяйкой. На ней весь дом и семья держится». Поэтому готовить я умела и любила. Было бы из чего.

Накрыв на стол, села на старенькую деревянную скамейку и стала рассматривать комнату. Я знала здесь каждую вещь, как свою, но сейчас все было как-то по-другому. Словно попала в незнакомое помещение.

В небе по-прежнему светило солнце. Как давно его не было. И надо же появиться именно сегодня. Неожиданно, снова почувствовала чье-то присутствие. Кто-то отчетливо дышал сзади, а еще, в нос резко ударил запах перегара.

Обернулась и, от того что увидела, сердце ушло в пятки. Застыв на месте, я боялась сделать вдох и моргнуть. Рядом со мной, с рваной раной на груди, сидел дядя Вася. Его футболка, спортивные штаны и руки были измазаны в кровь. Мужчина улыбался пьяной улыбкой, а затем, подмигнув, положил руку мне на плечо. Только я не почувствовала этого прикосновения. Меня словно парализовало, а язык онемел.

— Ну что, Анкитка? Помянем меня? — сосед достал из кармана брюк бутылку водки, откупорил и начал пить. Только через несколько минут, я заметила, что жидкость выливается через рану. — Вот зараза. Пью, а толку никакого, — дядя Вася поставил бутылку на стол и снова улыбнулся. — Передай Машке, что у меня все нормально. Я теперь со Светкой жить буду.

Мужчина встал и шатающейся походкой направился к двери, но, не дойдя до нее, растворился.

Что произошло, сложно было понять. Наверное, я бы еще долго сидела в ступоре, если бы дверь блока не открылась и на пороге появилась тетя Маша и несколько незнакомых людей.

— Анечка. Вот молодец дочка! Все как надо сделала. Это… — женщина, видимо, хотела меня познакомить с пришедшими людьми, но я, не узнавая сама себя, сказала, как отрезала.

— Извините. Я не могу, — и убежала в свою комнату.

За дверью было слышно, как тетя Маша кратенько рассказала историю обо мне и маме и быстро перевела тему разговора. Я даже не чувствовала, что уже сутки, ничего не ела. Сознание, мозг и, наверное, даже душу, окутал шок и непонимание. Непонимание того, что произошло.

Как случилось, что сон, в действительности оказался пророческим и, если здраво подумать, то это не впервые! Как я вообще могла видеть мертвого дядю Васю? Может, среди нашей родни были медиумы или ясновидящие? Нет, бред какой-то! Мама бы обязательно рассказала, если бы это могло коснуться и меня. А, может, она просто не успела?

Я тешила себя надеждой, что все произошло в первый и последний раз, но что-то подсказывало, что моя жизнь навсегда изменится.

Глава 2

Все выходные я просидела в комнате. Глядя в окно на предательски радостное солнце. Резвящуюся во дворе детвору, которая хватала каждую минуту, наслаждаясь хорошей погодой и последней неубранной, разноцветной листвой. Облака уплывали вдаль, а я размышляла над тем, что произошло, и еще могло произойти.

Тетю Машу после поминок больше не видела. Видимо, куда-то уехала. Я пыталась продолжить начатые записи в дневнике, но ничего, чтобы хотелось записать, на ум не приходило.

Так, в ничегонеделании, лишь иногда выходя на общую кухню заглушить ворчащий