Александр Шатилов Шелковый плат

Ещё до крещения славилась Русь своими городами, большими и малыми. Каждое селение было столь хорошо укреплено, что и иные чужеземные стольные грады не могли похвастаться такой неприступностью. В одном из таких градов жили два вольных людина, Всеслав Лихомирович и Святополк Ярославич. Были они друзьями не разлей вода, и всякие невзгоды вместе делили. Заезжали в их края варяжские гости с дорогими товарами. Меняли пушнину на мёд, оружие на хлеб. Жили мирно и славяне и варяги, не было меж ними вражды и распрей, ибо уважали обычаи и верования друг друга.

Однажды пристал к берегу реки близ того города богатый варяжский караван, гружёный всякими диковинными товарами из Цареградской земли. Но в ту же ночь одна из ладей с товаром сгорела дотла. Варяги сразу решили, что не могла ладья просто так вспыхнуть, и, следовательно, товар погубили воры. После совета, старший из них, Свенгольт, направился прямо ко князю Мстиславу, сидевшему в городской крепости.

— Твои люди, князь, — обратился к нему Свенгольт, — ограбили и сожгли один из моих кораблей.

— Отколи то тебе ведомо? — удивлённо спросил князь.

— Мио люди видели, как ночью кто-то из твоих холопов бежал прочь от горящей ладьи.

— Если то и в правду мой холоп был, я заплачу тебе за потерянный товар, но чем доказать можешь, что то был кто-то из моих людей. Много у тебя врагов, но мои люди против тебя не пойдут, на том слово своё княжеское даю.

— Что ж, князь, раз не веришь мне, вот нож, что обронил беглец, — сказал Свенгольт, протягивая нож князю.

Мстислав повертел нож в руках, вчитался в письмена, покрывавшие клинок, и ответил варягу:

— Среди холопов моих нет человека с таким именем. Но быть может среди посадских людинов таковой и сыщется. Ты, Свенгольт, не думай на меня худого, слово даю, что отыщу злодея, и уж от наказания моего он не уйдёт, клянусь Перуном.

— Я прощу, князь, и дружина моя простит убытки, если отдашь мне его. Но и быть может, не один он грабил мой корабль. Так что и сообщника мне выдай.

— Почто они тебе? — с изумлением начал Мстислав. — Неужели сам судить и наказывать станешь?

— Судить тебе, княже, да осуждённых мне отдай.

— Вот затянул, отдай да отдай, зачем тебе мои людины? Бери злато и мёду за ладью свою, да ступай с миром…

— Нет, — перебил его варяг, — не будем мы брать ни мёди, ни золота. Скоро Одинов день, а пленных у меня нынче нет, — тихо добавил он. — Богам угодна добрая жертва.

Немного поколебавшись, князь согласился на предложение варяга, так как ему не хотелось платить за сожжённую ладью. После сели за богатый пир, на коем славили богов и подвиги героев былин и саг.

Тем же временем Всеслав Лихомирович и Святополк Ярославич сидели в посадской корчме за ковшом отборного мёда.

— Скажи, Всеслав, — спрашивал Святополк, — откуда у тебя такой дивный шелковый плат?

— У варягов выкупил, — с гордостью отвечал тот, — да и не только его, добра всякого у них навыменял столько, что теперь могу весь в цареградские шелка завернуться.

— Да уж быть того не может, ведь сам у меня два дня тому назад в долг просил.

— Просил… — немного помолчав, сказал Всеслав. — Так на то и просил, чтобы сегодня могли мы мёд пить без всякой заботы.

— А мне вот не достать такого платка и вовек, — вздохнул Святополк.

— Эх, держи дружище! — воскликнул Всеслав, протягивая ему платок. — Как свататься пойдёшь, один только плат этот достань, а уж там любой тебе дочь свою и выдаст!

— Благодарствую, дружище, не ждал от тебя такого дорогого подарка, — обрадовано сказал Святополк, крепко сжимаю руку друга. — Жаль только, что во граде нашем молодиц то и нет вовсе, — со вздохом добавил он.

— Не беда, — сказал захмелевший Всеслав, — я знаю местечко в двух днях пути отсюда, где молодиц этих ну просто…

Однако он не успел договорить. В корчму вошли княжеские дружинники в кольчугах, с рогатинами в руках и мечами у пояса.

— Который тут Всеслав Лихомирович будет? — спросил один из них.

— Я буду, — растерянно ответил тот.

— Ступай на княжий двор, суд над тобой чинить будут.

— За что ж суд? — растерянно пролепетал Всеслав.

— За дело, — ответил другой дружинник, — будешь знать, как варяжских гостей караваны грабить и огнём жечь!

Тут Всеслав было дёрнулся и хотел бежать, но дружинники схватили его, повалили на пол и пару раз двинули кулаком ему под рёбра. Святополк не мог этого больше стерпеть и накинулся на одного из дружинников, но тотчас получил сзади удар палицей по голове. Всё вокруг закружилось и поплыло перед его глазами, ноги сделались ватными, он услышал: «и этого тоже на суд княжий, вместе их…» Дальше всё стало черно.

Очнулся Святополк закованным в колодки в тёмном княжеском погребе. Сначала он долго не мог понять, где он и отчего не может шевельнуться. Понемногу глаза стали привыкать к кромешной темноте. Святополку было холодно, руки и ноги ныли от мучительных тисков колодок. В каменном погребе было ужасно сыро, на стенах висела плесень, откуда-то с потолка капала вода. Сквозь маленькое окошко под самым потолком лился тусклый лунный свет. Постепенно Святополк привык и к неудобной позе, и к сырости, и к страшному трупному запаху, исходившему из тёмной глубины погреба. Рядом с собой он обнаружил спящего Всеслава. Святополк Ярославич осторожно разбудил друга.

— Ого, — зашептал Всеслав, — а я уж думал, что не проснёшься ты.

— Скажи, за что нас дружинники в колодки заковали?

— Ох, — вздохнул Всеслав, — за неправду варяжскую. И ведь судил нас князь, и приговорил нас обоих к варяжской неволе. Мы теперь рабами навеки стали, а всё из-за этих варягов, прибери Мора их души!

— Да быть того не может! Перун бы не допустил, чтоб верные рабы его на чужбину, точно скот, были угнаны! За что же нас? В чём вина наша?

— Да вот, за кривду варяжскую нас и уводят в полон. У князя нашего с варягами свои дела имеются, — тут Всеслав заохал, запричитал и отвернулся к сырой стене погреба.

Сколько доле не расспрашивал Святополк друга, слышал в ответ лишь оханья, да жалобы на злых варягов. Постепенно ему надоели пустые расспросы, и он умолк, погрузившись в раздумье. Тяжёлые мысли опутали его и сдавили, точно непосильная ноша. Неужели всё, что слышал он от друга, было правдой? Что с ними будет? Постепенно озноб начал пробирать его до костей. Всеслав дремал, прислонившись к склизкой стене. Дурманящий запах гнили усилился, перебивая все мысли, путая их, доводя разум до полного отчаянья. Тишина была невообразимая: ни мышь не пискнет, ни доска не скрипнет, и даже кузнечики умолкли.

Глаза Святополка уже