больше подходит Болеславу и близнецами, а не нам, степенным людям.

Прижал её к себе сильнее.

- Значит так, степенная боярыня, если кому-то, что-то не нравится, я могу его и лесом, к троллям северным отправить. Здесь я хозяин и моё слово самое главное. А ты должна делать то, что муж тебе говорит. Раз сказал на коленях у меня сидеть и мужа своего поцеловать, будь добра это сделать.

Жданка засмеялась, запрокинув голову.

- Хорошо, муж мой, хозяин и господин. Видишь, уже сижу на твоих коленях и сейчас поцелую. Но всё же, Олечич, я предпочитаю делать это в нашей светлице, когда мы одни.

- Там это само собой разумеется. Итак, жена моя ненаглядная, целуй.

И вновь каждый раз, как я чувствую вкус её поцелуя, я забываю всё на свете. Весь мир для меня перестаёт существовать. Остаюсь только я и она. Сколько лет так уже, а чувство, словно в первый раз. Как тогда, когда двинулся я на коне своём, Вороне, к Ладоге. Со мной и Ждана пошла. В первую свою ночёвку, разбил наш небольшой лагерь. Ельника нарубил, чтобы ложе мягче было. Костёр горел, звезды на небе и месяц яркий светил. А мы с Жданой на постеленном моём плаще. Тогда была наша с ней первая ночь. Ночь любви. Я был очень нежен с ней. И если я до неё знал дев, то у неё это была первая ночь с мужчиной. Именно тогда я познал впервые вкус её губ, которые запомнил на всю жизнь. И сейчас мы с ней сидели и целовались, забыв обо всём на свете. И оба забыли обо всём… В себя приходить стали от криков и звона мечей. Это все, кто находился на подворье - гридни, челядинцы, мужики и женщины, наши дети и родичи - Воислав, Болеслав, Изяслав, Истислав и стоящая рядом с братьями Горица, Берислава с Всемиром, Олесь, все они смотрели на нас, улыбались, кричали что-то во здравие. Гридни стучали мечами о щиты. Жданка смеялась счастливо и прижималась ко мне. Неожиданно увидел волхва. Он стоял в длинной, из небелёного полотна рубахе до земли, с седой бородой до пояса и с посохом. Странно, вот только что его не было и тут раз, он стоит и смотрит на меня.

- Да не оскудеет род Олечича, не сгинет и не канет во тьме времени. – Начал говорить он. Все другие звуки стихли. Все замолчали, слушая его. – Да не прервётся родовая нить твоя Олечич Воиславович, потомок Святогора, из поколения в поколения, год за годом, век за веком. Ибо в вас сила и бессмертие Руси. В муках и в радости, в детях и в пращурах, творить будете историю отчины своей.

Прижимая к себе жену свою, слушал я волхва и словно набат, равномерными ударами била своего, отдавались в душе моей его слова. Я словно заглянул туда, в светящуюся даль будущего…

…Во всю мощь колонок играла быстрая ритмичная музыка, в которой какой-то попсовый парниша пел о некой странной любви. Про невесту, с которой он пойдёт тратить все её деньги. М-да, на самом деле странная любовь у него! Народ гулял на празднике города. Я спокойно прогуливался среди праздных горожан. И тут увидел её. Остановился. Долго смотрел на девушку. Она, наверное, почувствовала мой взгляд, стала оглядываться, пока не наткнулась на меня. Некоторое время мы молча разглядывали друг друга. Потом она улыбнулась. Я же, уже давно стоял с улыбкой на губах. Подошёл к ней. Не мог оторвать от неё взгляда. От тяжёлого золота её волос, от её синих-синих, как само небо глаз. На ней было сиреневое легкое платье до колен. Пояс, подчёркивающий её осиную талию, на ножках туфельки на каблучке. В руках у неё была модная сумочка.

- Разрешите представится, гвардии капитан Олечич Владимир Степанович.

- Ждана. – Ответила она. Потом добавила. – Это невероятно.

- Что именно, Ждана, невероятно?

- Ярко-зелёные глаза. Я много раз видела их во сне! – Ответила она и засмеялась. Я тоже…

И как сквозь камни прорастает

Зелёным пламенем трава,

Так сердце девичье узнает

Какому молодцу мила.

Возьмёт за душу и поманит,

А он не сразу и поймет,

В глубокий омут вдруг утянет,

В любви неЖданой пропадёт.

Zay