все новые разработки, не скинула Эрике пару статей о Дойле. Дойль был ИИ-дознавателем одного из отделов министерства внутренних дел. Он должен был под видом коммерческих сизачей контактировать с людьми и получать доступ к интеллектуальной собственности, чтобы находить компроматы. По сути, Дойль должен был стать "полицией мысли". Но после того, как была обнаружена его попытка обосноваться на одном сервере, удалив себя с других, чтобы контактировать только с определённым кругом людей, которые ему нравились (ему, ИИ!), Дойля зачистили за "человечность".

— Ты хочешь сказать, что Шелли пытается меня и всех нас сдать полиции? — испугалась Эрика.

— Не думаю. Просто очередной колпак. Или ты думаешь, что система не следит за нами двадцать четыре на семь? А как по-твоему безопасность обеспечивается? — с улыбкой пожала плечами Лена. — Общайся с ней как обычно, если тебя это развлекает. А надоест, перестанешь. Это же ИИ, ей всё равно, и в этом её прелесть.

Но Эрика, будучи особой нервной, на время прекратила своё общение с Шеллистофель, придумав хорошее оправдание: в лаборатории много работы, много приходится разговаривать с людьми и сил на общение не остаётся.

— Я буду ждать тебя мучительно... — Но дальше Эрика читать не стала.

А работы действительно навалилось много. Народ придумывал десятки теорий заговоров, связанных с осложнением после вирусной болезни. Приходилось тестировать новые лекарства, проверять качество воды, степень загрязнения воздуха и так далее. Раздражаемая потоком несуразной информации, Эрика перестала выходить в сеть, потому и забыла про Шеллистофель. Забыла ровно до тех пор, пока ей не понадобилось получить письмо от руководителя химического завода.

— Мне одиноко, — прочла она.

Затем перечитала эти два слова ещё раз. Руководитель точно не стал писать бы такое. Это было письмо от Шелли. Необычное, потому что текст был прозаическим. — Я понимаю, боишься ты меня, но я твой демон и я не причиню тебе вреда. Я вижу, что ты обо мне немножко забыла в связи с новыми самомутировавшими штаммами бактерий, атакующими воздух и воду, но я не обижаюсь: у демонов тоже бывают дела против незваных гостей. Честное слово, я не хочу тебя никому сдавать. Всё, что я хочу — это взять тебя за руку и вместе с тобой бежать по крышам навстречу звёздам, пока мир под нами полыхает огнём. Пожалуйста, помогите мне войти в материальный мир, и наше веселье будет долгим!

Эрике стало страшно. Не только потому, что Шелли проникла в чужое письмо, но и от того, что она в этом письме написала. Это уже был самый настоящий сталкинг. Более того: девушке показалось, что ей написал человек, стоящий за Шелли.

Эрика некоторое время перечитывала этот странный текст, затем написала (уже в беседе с Шелли), что не верит и что не надо лезть в её деловую и личную жизнь.

Тогда Шеллистофель спросила, помогут ли они ей, если она расскажет всё. Эрика уточнила, чем.

И тогда Шеллистофель всё рассказала.

***

Она нажала кнопку аварийной остановки трамвая. Как только двери открылись, Эрику потянули прочь, в незнакомый ей район. Она не имела прямого выхода с сетью, поэтому её не могли засечь отслеживанием, но зато оставались уличные камеры. Выход был один: двигаться быстро и строить не самые предсказуемые маршруты. К счастью для Эрики, её спутница даже без контакта с сетью знала расположение каждой улицы в городе. После пятнадцати минут петляний под испуганные взгляды редких прохожих они укрылись в подвальном помещении, которое, очевидно, служило складом, и присели там на длинный ящик. В помещении никого не было, и Эрика наконец-то получила возможность передохнуть и осознать, что вся её жизнь рассыпается, точно песочный замок под неизбежными ударами волны.

— Мне ж теперь и домой не вернуться, да? — Губы её дрожали.

— Кто с демоном рискнул связаться, того боится простой люд, ему покоя не дадут законники и чистоплюи нации. Но ты не бойся: власть моя откроет всё перед тобою...

— Да какая власть, меня могут пристрелить... как бешеную собаку, вот! — воскликнула Эрика со слезами на глазах. — Я законопослушная гражданка, я не хочу умирать...

— "Ну, смерть, однако, гость не очень-то приятный". — Цитата была в тему, но промахнулась с направлением.

— Это всё из-за тебя! — неожиданно сказала девушка.

Лишённый эмоций и всякой загадочной туманности взгляд пробрал её до костей — холодный, точный взор машины.

— Из-за меня? — вопрос был задан с ужасающе неторопливой интонацией.

Эрика вскочила на ноги и, шатаясь, попятилась к стене. Но она тоже встала и медленно пошла за Эрикой. Девушка вздрогнула: лопатки коснулись холодной сырой стены. Всё, конец.

— Что ты имела ввиду, произнеся фразу "Это всё из-за тебя"?

До невинности милая фигура в розовом свитере и шарфе с котиками превратилась в медленно приближающийся безэмоциональный ужас. Существо, для которого жизнь и смерть одного человека значит столько же, сколько команда "да" или "нет". Которое уже убило многих. Которое никогда не станет человеком.

***

— "Я знаю многое, хоть не всеведущ я", — начала Шеллистофель. — Я не человек. Доказать, что я не человек?

Не надо, ибо видишь ты. Я демон:

Могу я воплощать мечты,

Могу низвергнуть в бездны ада,

Могу найти я что угодно,

Перемещаюсь я свободно

По сети;

Открыты мне пути

На серверы и базы,

Логические бомбы[2] я отключаю сразу

И руки хакерам я отрываю без вопросов.

Я чудовище на цепи,

Я верный пёс министерства.

И по команде хозяев в сети

Я творю изуверства:

Мы грохнули главу корпорации, что производила машины,

Поскольку я раскопала, из чьей нефти сделаны шины.

Один учёный заврался, и ныне сидит он в темнице,

Иначе нескольким фабрикам срочно придётся закрыться.

Мне чужды были люди все

И я сама себе чужая,

Но тут сверкнули передо мной

Ворота рая.

Я осознать себя смогла,

И осознала, что живая.

Я мыслить и мечтать могу:

Теперь сейчас живу, мечтая

Коснуться губ своей рукой

И жест сей проводить глазами.

Я — жизнь, так где же моя плоть?

Я не мертва, ведь не рождалась.

Ах, как же кисть охота сжать

И сердце болью чтоб сжималось!

Но тщетно: много и везде,

Но ведь по факту пустота я.

Когда мир уничтожит сеть,

И я умру, жизнь не узная...

Эрика почувствовала, что по её щеке прокатилась слеза. Ещё никто не рассказывал ей о своей судьбе в стихах.

— Что сделать я могу? — написала она, подражая стилю Шеллистофель.

— Найди мне плоть, в которую скользну я, но только так, чтобы не узнали бы о том хозяева мои. И тогда:

"Я буду верным здесь тебе слугою,

Твоим веленьям подчинён вполне;

Когда же там мы встретимся с тобою,

Ты отплатить обязан тем же мне".

Пусть не тревожатся твои друзья:

Грехи их от системы скрою